«Откровения о…». Книга 1. Порочная невинность - стр. 57

И на фоне всех этих сердечных переживаний я даже ни разу не вспомнила привокзальную заварушку.

Во сне я была в травмпункте. Доктор, посмотрев карандашный набросок моего скелета, сказал, что нужна срочная операция. Я ехала на своём кособоком кресле-кровати в операционную, смотрела на вмятые внутрь грудины рёбра и думала – поверит Денис на слово что я сходила к врачу или надо взять справку?

***

С утра мать была ещё никакая. С трудом оторвавшись от дивана, она шатко добрела до письменного стола и вынула из ящика заначку. Не закусывая, хлебнула из горла какой-то бурды и снова рухнула в постель.

Зашибись. Травмпункт отменяется в пользу мытья полов.

Меня и саму мутило. То ли это вчерашнее шампанское, то ли бессонная ночь. А скорее всего – позднее раскаяние. Интересно, если бы вчера я была трезвая, наговорила бы Лёшке той херни? Хотя какая разница? Он-то был трезвый…

– А Танюшка где? – выдернул меня из раздумий хриплый голос.

Я, не прекращая отжимать тряпку, зло глянула на маманькиного хахаля, грузчика дядю Толю.

– В Караганде.

– А ты чего такая сердитая, доча?

– Не ваше дело… папа.

Подхватила ведро и поспешила к мясному отделу. До открытия магазина оставалось всего двадцать минут, заведующая то и дело выглядывала из служебки, контролируя, достаточно ли хорошо я работаю. Суетились, путаясь под ногами, продавцы отделов и коммерческих точек, а тут ещё этот… Но он попёрся за мной.

– Нет, ты скажи, чё ты такая злая всегда? Я тебе чё, денег должен? – Рассмеялся. Хриплый смех перешёл в надсадный кашель. Прокашлявшись, дядя Толя огляделся – никто не смотрит? – и смачно харкнул в узкую щель между холодильной витриной и стеной. Вот чмырь… – Зря ты так, Людок! Мамке твоей и без того тяжко, а ещё ты нервы треплешь. Ты б с ней как-то поласковее. Да и здоровая ты уже, можешь и сама на себя зарабатывать.

Я, демонстративно оставив возле оплёванной витрины широкую полосу сухого бетона, помалкивала и раздражённо орудовала шваброй, стараясь не поворачиваться к Толику задом. Не то чтобы я его боялась, просто при виде этой рожи мне каждый раз вспоминались Ленкины слова: «Расстелет нарядную тряпку на ящиках с гнилой картошкой и отымеет тебя за банку консервов…» Мне было просто противно. Да ещё и эта тошнота с утра и тупое покалывание в боку…

– Ты вот её поздравила вчера, а? Поздравила?

– С чем? С очередной пьянкой? Я её поздравлю, когда она хоть раз трезвая придёт. – Наконец домыв до входной двери, я отставила швабру и, прополоскав тряпку, выпрямилась. – Шли бы вы, дядя Толя, своими делами занимались! Раиса Николаевна уже четыре раза выглядывала, и поверьте, вид у неё недовольный.