Откровения несуществующего - стр. 36

Мы с Торном отдыхали в своих каютах, когда прозвучала боевая тревога. Мы поспешили занять свои места согласно штатному расписанию и выслушать указания о предстоящих действиях. Как же мы были удивлены, когда вместо приказа выйти в заданный квадрант, нас обязали немедленно выдвигаться в сторону одной из планет Конфедерации жирных миров. Это могло означать что угодно – возобновление союза с Пронией и возврат к противостоянию с Конфедерацией. А может, наоборот, мы вливаемся в объединенные формирования космических сил наших бывших противников. Но мы скоро поняли, что летит только наш крейсер. Значит миссия не военная, а скорее дипломатическая. Но почему для этого был выбран боевой звездолет, оставалось загадкой. А так как мы – люди подневольные, приказали – летим, и никаких вопросов.

Пересекли мы условную границу Конфедерации без всяких проблем. Нас, вероятно, ждали и мы даже не снижали скорость. Вектор полета указывал на планету Юлания. Мы с Торном переглянулись, ведь это была именно та планета, где размещено основное оборудование для трансляции излучения. Там была Брешь, окно в высший мир. От одной мысли, что мы находимся так близко к самому важному объекту во вселенной, захватывало дух. Но что мы здесь делаем и какова наша миссия, нам до сих пор было неизвестно. Командир звездолета, полковник Ак Фисми умел держать язык за зубами. Ак – имя пронианское, в переводе на глотианский язык означает «камень». Он был камнем во всем, от жеста до действия, от мимики до мысли – «ак», одним словом.

Наземная станция Юлании просканировала наш крейсер и определила место посадки. Мы пошли по визиру, включили автопилот и таращились в иллюминаторы. Планета обладала подобными Глотии жизненными характеристиками. Атмосфера, активность местного солнца, наличие воды, уровень радиации был вполне пригоден для жизни. Единственное, что сильно отличало Юланию от привычного нам мира, – развитие инфраструктуры. Архитектура городов, наличие на орбите частных космических аппаратов, техника, подход к решению проблем урбанизации, охраны внешней среды, уровень обслуживания, все кричало об огромном отставании планет бывшей Пронианской империи в своем развитии от конфедератов. Мы это оценили со временем, а пока первое впечатление при высадке накрыло нас с головой своим разнообразием ощущений, эмоций и мыслей.

Полный штат звездного крейсера в военное время насчитывал тысячу девятьсот человек, включая штурмовые отряды, обслуживающий персонал, диверсионные группы, исследовательские подразделения, медиков, техников и, конечно же, собственно командный состав, пилотов и штурманов, а также отряд внутренней безопасности. Но во время учебных стрельб на борту находилось не более пятидесяти человек, а то и меньше. Поэтому внезапная команда лететь в зону контроля конфедератов смахивала на диверсию. Но приказ был получен по официальному закрытому каналу, сомнений кодировка не вызвала, и мы с легким сердцем прибыли куда приказали. После приземления, отдав распоряжения по охране корабля, полковник Фисми сформировал группу сопровождения. В нее попали я, Торн и еще два кадета выпускника из параллельного потока. В таком составе мы зашли в транспортный шлюз космопорта, расположенный, как мы поняли, на одной из военных баз планеты. Остальным членам экипажа было предложено угощение, а вечером их ожидала обзорная прогулка по ближайшему населенному пункту. Расходы брала на себя принимающая сторона, чем невыразимо обрадовала ребят. Транспортный шлюз доставил нашу группу в просторный зал для встречи делегаций. Он был практически пуст. Нас встречали два офицера Конфедерации и переводчик. К моему удивлению переводчик понадобился только кадетам, Фисми свободно говорил на международном языке конфедератов и даже шутил, будто они старые знакомые. Оказывается не все камни – бесчувственные глыбы, родился у меня в голове каламбур.