Отголоски старины об Отечественной войне 1812 года - стр. 4
Смоленск, 18 августа 1812 года, 6 часов утра. Художник Х. Фабер дю Фор.
«В ночь на 6 августа Барклай велел очистить Смоленск и наша армия стала отступать. Потери наши под Смоленском доходили до 6000 человек, неприятеля же до 12000. Ночью 6 августа перед сдачей, артиллерийская рота полковника Глухова вынесла из Смоленска чудотворную икону Божией Матери, и Наполеон занял город.
17 августа прибыл в Царево-Займище новый главнокомандующий всей русской армии, князь Кутузов. Здороваясь с войсками, Кутузов весело сказал: «Ну, как можно с такими молодцами отступать». Эти слова сразу воодушевили солдат.
Однако, Кутузов, подобно Барклаю, увидел, что ему необходимо отступать в глубь страны, уклоняясь от решительного сражения. Продолжая отступать, все же он подыскивал подходящую позицию чтобы помериться силами с неприятелем. Наконец, он остановился у села Бородина, в 120 верстах от Москвы.
Наша армия, по прибытии к Бородину, была силою до 120 тысяч человек. В это число входили казаки и ополченцы, – тех и других было до 16 тысяч человек.
Все это войско разделено было на две армии: первая армия была под командою Барклая-де-Толли, а вторая – Багратиона.
Уже 24 августа начался бой за Шевардинский редут. До 30 тысяч пехоты и кавалерии атаковали наших. Но несмотря на превосходство в силах неприятеля, наши отстояли свое место до ночи и затем вечером отступили на позицию.
Во все время этого боя Наполеон, с Бородинских высот следил за ходом дела.
Наполеон I на Бородинских высотах. Художник В. Верещагин.
По взятии Шевардинского редута[2], Наполеон пожелал видеть пленных. Пленных не нашлось. Бонапарт скорчил недовольную физиономию. Ге нерал его Коленкур при этом сказал:
– Русских скорее можно в землю втоптать, нежели в плен взять!
– Ну, хорошо, – возразить Наполеон, – так послезавтра (26 августа) мы всех их втопчем в землю».
Настал канун страшной битвы. Кутузов, как первые шаги, при своем отъезде на театр войны, направлял в Казанский собор, испрашивая в своих горячих молитвах Божия благословения, так и теперь, на Бородинских полях, перед страшным побоищем, он, коленопреклоненный, просить перед иконою Божией Матери небесной помощи.
Молебен накануне Бородинского сражения. Художник Н. Самокиш.
Вот что рассказывает об этом очевидец[3].
«Накануне великого дня Бородинского, главнокомандующих велел принести икону Смоленской Божией Матери, взятую из Смоленска, при отступлении от города, и носить ее по всей линии… Духовенство шло в ризах, кадила дымились, свечи теплились, воздух оглашался пением и св. икона шествовала… Сама собой, по влечению сердца, стотысячная армия падала на колени и припадала челом к земле, которую готова была упоить до сытости своею кровью. Везде творилось крестное знамение, по местам слышалось рыдание. Главнокомандующий, окруженный штабом, встретил икону и поклонился ей до земли. Когда кончилось молебствие, нисколько голов поднялись кверху и послышалось: «Орел парит!» Главнокомандующий взглянул вверх, увидел плавающего в воздухе орла, и тотчас обнажил свою седую голову. Ближайшие к нему закричали: «Ура»! И этот крик повторился всем войском.