Отголоски - стр. 5
На следующий день собранное сено в копнах вывезли домой, отметали частично на сарай, а остальное сложили в стог. По окончанию работы я вместе с водителем машины и отцом принял «на грудь» и в бодром настроении отправился в кино.
Билет в кино мне не продали, ввиду того я был под хмелем. Вскоре появилась Лариса с подругой.
– Я не могу с Вами в кино пойти, – билет мне не продают. Но, я Вас подожду здесь и после окончания сеанса провожу до дому. Хорошо?
– Жди, – ответила Лариса.
Когда начался сеанс в вестибюле появился еще один юноша «под шафе». Ему, как и мне не продали билет, но он упорно просил и наседал на кассира. И тут я вышел из тени и решил оттащить юношу от кассы. За это действие получил солдатским ремнем по голове. Кстати, шрам до сих пор имеется. Я взбесился, опрокинул противника на пол, а затем взяв его одной рукой за ворот рубахи, а другой за брюки и как тараном два или три раза стукнул головой о стену. Противник обмяк. Кровь заливала мне лицо. Кассир, как бывает в таких случаях вызвала милицию. Меня отправили в КПЗ, где врач со скорой помощи обработала мне рану и сделала перевязку. Одним словом: за хулиганство мне «светило» десять или пятнадцать суток.
На следующий день Лариса пришла навестить меня в КПЗ. Одна она стеснялась идти к хулигану, и поэтому в качестве партнера пригласила Ошуркова Алексея, который обучался в школе вместе со мной, но в параллельном классе.
Свидание разрешили, ибо в небольшом райцентре все друг друга знали и часто сотрудники правоохранительных органов жили по соседству.
Жених грустными глазами смотрел на свою невесту и отметил:
«Все зависит от тяжести травмы, которую я нанес сопернику. Если тяжелые травмы, то моя история в КПЗ может затянуться».
– Надо, уж было отправить в кино Аллу одну, а мне с тобою остаться. Я чувствую себя виновной.
– Да, нет твоей вины, – все моё неадекватное поведение. Не надо было с этим «засранцем» связываться. Ещё не известно какие показания даст кассир.
– Мне же Павлик через три дня нужно уже быть в институте сдавать материалы о летней практике.
– Ну, жить – то ты будешь по-прежнему адресу?
– Конечно.
На этом наше свидание закончилось. На третий день меня выпустили, чему поспособствовало два обстоятельства: во-первых, мой противник сбежал из больницы, спустился со второго этажа по простыне; во-вторых, за меня ходатайствовал главный врач ветлечебницы, где мой отец работал санитаром.
Я сразу, с забинтованной головой прибежал к Ларисе. Она была очень рада.
– Сейчас, Павлик, я собираю вещи, чтобы завтра с первой электричкой отбыть в Свердловск.