Отель «Большая Л» - стр. 3
От сестер толку маловато. Кто-нибудь хоть раз слышал, чтобы известный футболист рассказывал о своих сестрах? Мне кажется, это неслучайно. Девять месяцев я надеялся, что Пел окажется мальчиком: мы бы вместе играли в футбол, может, даже за один клуб, а потом и в голландской сборной. Но Пел – девочка. Милая, но меня не очень понимает. Ну и ладно. Пусть они с Либби и Брик все делают втроем. Может, они думают, что однажды будут вместе играть в мюзикле, ну или о чем там мечтают девчонки. Или что они выйдут замуж за одного и того же парня. Они есть друг у друга, а у меня есть папа. Так было последние три года, и пожалуйста, пусть так будет и дальше. Пли-и-из!
Папа беседовал с Валпютом и его дочерью. То есть как беседовал: дочь орала, Валпют стоял рядом, как набитый опилками кролик, а папа слушал. С его шевелюры капал пот.
– Но… но… но… – спотыкался он, будто пытаясь забить гвозди в бетон, – но я ведь вам все отдам, как только смогу. Честное слово…
– Это издевательство над пожилыми людьми! – вопила дочь. – К тому же…
Она махнула рукой Валпюту – мол, и ты не молчи.
– А, да! – спохватился он. – Бензин дорожает с каждым днем.
– Вот-вот! – воскликнула дочь. – И еще…
Валпют призадумался.
– А, да! И кошачий корм тоже.
Видно было, что ему хотелось провалиться сквозь землю. Да и есть ли у него вообще кошка? Его дочери это бы не понравилось. У нее вроде собака. Которую Валпют боится. Спасибо Валпюту за магнитофон, но я никогда не дам ему послушать, что я тут записываю.
Отец потянул Валпюта за собой в отель.
– Прошу тебя, – сказал он, – у нас сегодня все битком, ни одного свободного столика.
Дочь, ворча себе под нос, поплелась к «ладе», а я – к папиной машине. Я хотел было сесть, но дверцы были заперты. На всех сиденьях, кроме водительского, высились коробки с продуктами.
Когда папа вышел из отеля, дочь опять принялась его утюжить:
– Сегодня не заплатишь – завтра я его на работу не пущу!
Папа не реагировал. Он вопросительно посмотрел на меня.
– Либби надо делать уроки, а Брик в печали, – объяснил я. – И Пел тоже надо делать уроки, и она тоже в печали.
Папа втиснул коробки с переднего сиденья между лежавшими сзади, сел за руль, завел мотор и зажег сигарету. Потел он еще пуще прежнего, будто принял душ не раздеваясь – и не вытерся. Я сел рядом.
Мы съехали с дюны, и я обернулся. Сестры вышли из отеля. Либби и Пел в купальниках, Брик вся в черном.
– Сначала они немного позагорают, – объяснил я.
– Ох уж эти девчонки… – вздохнул папа и улыбнулся.
Своих девчонок он обожает, сразу видно. Но я это и так знаю.