Отечник, составленный святителем Игнатием Брянчаниновым - стр. 37
1. Авва Алоний передавал изречение другого отца, что сухоядение и воздержание от приятной пищи, соединенное с возделыванием любви, скоро вводит инока в пристанище бесстрастия.
2. Авва Алоний говорил: «Если человек не положит в сердце своем, что кроме его одного и Бога никого нет другого в мире, то не возможет обрести спокойствия в душе своей».
3. Авва Алоний сказал: «Если б я не разрушил всего, то не мог бы воссоздать себя».
Значение этого изречения тождественно с предшествовавшим. Оба изречения изображают совершенное умерщвление ко всему и оставление всех попечений, кроме попечения о спасении. Возводится инок в такое состояние верой. Только из такого состояния он может всецело устремиться к Богу умной молитвой; только при таком состоянии умная молитва может объять собой все существо человека. Тогда она возносит делателя своего в ту любовь к Богу, которая законоположена Богом (Мф. 22, 37).
4. Авва Пимен поведал, что брат просил авву Алония объяснить значение уничижения. Отец отвечал: «Уничижение себя состоит в том, чтоб признавать себя худшим скотов, которые не подлежат осуждению».
5. Еще поведал авва Пимен. Однажды старцы сидели за трапезой, а авва Алоний предстоял им и прислуживал. Старцы похвалили его за это. Он ничего не отвечал им. Один из них спросил его: «Почему ты не отвечал ничего старцам, когда они похвалили тебя?» Авва Алоний сказал ему: «Если б я им отвечал, то это значило бы, что я принял похвалу».
1. Авва Аполлос Великий поучал всех подведомственных ему иноков немедленно отражать мысленные сеяния диавола, при самом первоначальном появлении их. «Когда сокрушится глава змея, – говорил он, – тогда соделывается мертвым все тело его. Господь повелел нам блюсти голову змея (Быт. 3, 15). Это значит: мы должны отвергать и изглаждать из ума злые и непотребные помыслы и скверные мечтания, при самом начале их».
2. Он говорил: «Знамением преуспеяния в добродетели да будет для вас то, когда вы стяжете бесстрастное и чистое помышление. Это начаток даров Божиих».
3. Он очень не одобрял носивших вериги и принимавших на себя вид особенного, сочиненного благоговения. «Таковые, – говорил он, – делают это напоказ человекам и впадают в лицемер-ство. Лучше постом утомлять тело, а добродетели должно творить втайне. Если же у нас нет подвигов, то, по крайней мере, сохранимся от лицемерства».
В России многие святые носили вериги. При особенной простоте и при преобладании телесного подвига в русском монашестве, ношение вериг не имело того значения, которое оно должно было иметь в древнем монашестве. Это монашество подвизалось по преимуществу подвигом душевным – и были наиболее опасными этому монашеству, наветовали его наиболее душевные страсти, особливо высокоумие. Чадо высокоумия – ересь, этот страшный недуг ума, потрясавший Восточную Церковь и ее монашество в течение целого тысячелетия. Невежественный раскол – вот форма, в которую облеклось религиозное заблуждение русского человека, облеклось, основываясь на умственном религиозном развитии. По миновании времен простоты и при общем стремлении к человекоугодию и лицемерству, мнение преподобного Аполлоса приобретает особенную важность.