Отец жениха. Порочная связь - стр. 25
– Остановимся перекусить? – спросил Поль, когда они проезжали очередной городок, растянувшийся по обе стороны извилистой дороги. – Ты же с утра ничего не ела.
Мила действительно даже не позавтракала, потому как еще утром разругалась с собой же в душе и решила не портить аппетит присутствующих своей кислой миной. Наверное, ей нравилось чувствовать себя этаким Вертером – драматичным и ранимым героем, вся жизнь которого предопределена, и часы его уже тикают. Если бы не весь этот напускной трагизм, маскирующий чувство вины, ее взаимоотношения с матерью со временем сошли бы на нет. Но они знали слишком много постыдных тайн друг друга, которые, как фантомная боль давно ампутированной конечности, продолжали ныть внутри одиночеством и обидой. Именно они крепко связывали этих двух таких близких, но абсолютно чужих женщин.
– Скоро приедем, – то ли спросила, то ли ответила Милен.
Поль кивнул и надавил на педаль газа, оставляя позади вычветший навес придорожной кафешки, и меньше чем через полчаса они подъехали к особняку.
Он заметно отличался от дома Поля: ни цветущих садов, ни увитых плющом террас. Все чопорно и строго: словно вышколенные стояли безупречно подстриженные деревья и ровные ряды кустов, за которыми располагался двухэтажный особняк из темного камня, прекрасно вписывающийся своей цветовой гаммой в скучный и слишком прилизанный пейзаж.
* * *
Все здесь было точно так же, как пять лет назад, когда Мила уезжала отсюда, как она думала – навсегда. Но мать словно нарочно привязывала ее к дому, вынуждая постоянно возвращаться. Мила не могла сказать, что это было неприятно, отнюдь – с этим домом ее связывало много хороших воспоминаний. Казалось, что двери сейчас откроются, и ей навстречу выйдет отец, как обычно в идеально сидящем на нем костюме и неизменном галстуке. Он с абсолютно серьезным видом почти уже пройдет мимо, чтобы сесть в припаркованный возле крыльца лимузин, но в последний момент развернется и дернет ее за косичку, а потом засмеется своим громовым смехом. И эта его нелепая выходка тут же сорвет и с ее милого детского личика маску напускного безразличия, и она бросится ему в объятия, чтобы поцеловать и пожелать удачного дня. Но отец больше никогда не выйдет из дверей, да и косичек у нее давно уже нет. И это маленькое теплое воспоминание, что растревожила память, снова заноет внутри одиночеством.
Они медленно поднимались по каменным ступеням, пологим полукругом уходящим вверх к высоким парадным дверям. Мила краем глаза ловила волнение Поля: как он подстраивался под темп ее шагов, как постоянно бросал на нее едва заметные взгляды, как машинально сжимал и разжимал кулаки.