Отец с обложки - стр. 16
– Нина в курсе, у нее спросишь.
Прекрасно, зачем ему вообще помощница, если у него есть чудо-Нина?
– В конце дня все документы, которые подлежат отправке, ты отдаешь Нине, она сама передаст их курьеру. Конфиденциальную и важную документацию будешь возить лично ты. Потеряешь что-то – тебя сразу же уволю. Можешь даже не возвращаться в офис.
– А ты суровый босс, – вырывается из меня. Когда я нервничаю, то очень некстати шучу.
– Больше уважения, пожалуйста, к моей персоне.
Я морщусь. Такое ощущение, что мой Леон из бара и этот человек совершенно разные люди.
– Мне нужно идти, Нина передаст тебе некоторые дела, после увольнения предыдущей помощницы она временно взяла на себя все ее функции.
– Хорошо.
Леон складывает документы в кожаный портфель и покидает кабинет. Я тяжело вздыхаю и обвожу пространство внимательным взглядом. Когда пришла сюда впервые на так называемое собеседование, то настолько нервничала, что не обратила никакого внимания на мелочи.
Вдоль одной из стен расположен стеллаж с коллекцией макетов парусников. Я вспоминаю, что в журнале говорилось, что Леон занимается парусным спортом. Поднимаюсь со своего места и подхожу к окну. Вид из него открывается нереальный. На закате здесь по-особому должно быть красиво. Хотелось бы мне жить в квартире, где из панорамных окон был бы такой же вид.
Я исследую кабинет вместо того, чтобы пойти к Нине и начать работать. Замираю перед коллекцией парусников. Едва касаясь, провожу по одному из них пальцами. Завораживает. Выглядит как настоящий. Скорее всего, ручная работа.
– Да, чуть не забыл…
Я дергаюсь от испуга, когда дверь открывается и за спиной появляется Леон. У меня ощущение, будто он застал меня за чем-то криминальным.
Я резко поворачиваюсь к нему и не знаю, как так происходит, но я цепляю один из корабликов на полке, и тот летит на пол.
В тишине отчетливо слышен звук его падения. Мачта с парусами отлетает от корпуса. В кабинете наступает абсолютная тишина.
Мои глаза расширяются от испуга. Я прочищаю горло и поднимаю виноватый взгляд на мужчину. Он, кажется, еле сдерживает свой гнев.
Кажется, меня уволят в первый же рабочий день.
– Я заплачу. Он дорогой? – тихо спрашиваю, приседая на корточки, чтобы собрать детали.
– Ты можешь хоть час не ломать ничего из моего имущества? Ты специально это делаешь?
Я стараюсь держать лицо, чтобы не расплакаться. Беременность сделала из меня слишком чувствительную женщину, а тут еще такое. Слишком обидно звучат его слова. Да и в тоне, в действиях никакой симпатии или намека на то, что я нравлюсь ему как женщина. Кажется, та ночь была первой и последней, когда он смотрел на меня с желанием, засыпал комплиментами и вел себя как заинтересованный в девушке мужчина.