Отец подруги. Порочная страсть - стр. 9

– Борисова, ты чего? – уставились на меня девчонки, когда я заскочила в нашу комнату в общаге. – За тобой черти гонятся?

Наверное, у меня был тот ещё видок перепуганный, раз девочки обратили на это внимание. Всё правильно, черти! Дьявол бородатый с чёрными как угли глазами и шаловливыми руками.

– Да нет, нормально всё, – буркнула я.

Маша пилила ногти, Вера залипала в телефоне – всё, как обычно. Бросив рюкзак на свою кровать, я полезла в шкаф за полотенцем и чистым бельём, чтобы сходить в душ. После того, как меня облапал Давид Андреевич, хотелось помыться и зубы почистить с "Доместосом".

– Ты же сказала, что у Самойловой будешь ночевать? – напомнила мне Маша.

– Да там это… Планы поменялись, – ответила я.

– Вот бы меня Карина в гости позвала, – мечтательно протянула Вера, отложив телефон в сторону. – Вы видели её папашу? Чистый секс!

Видели, да так близко, что не терпится развидеть и отмыться от этого "чистого секса".

– Мужик как мужик, – пожала я плечами. – Ничего особенного.

– Много ты в мужиках понимаешь, Кристинка? Тебя твой Валерка хоть раз за ляжку нормально держал? Так девственницей универ и закончишь, – рассмеялась Вера. – А Самойлов взрослый, опытный, богатый и красивый. Самец!

Наглец! Бесстыжий козёл – вот он кто!

Девочки часто подкалывали нас с Кариной из-за того, что мы ещё ни с кем не трахались. Вообще, шутки были вполне себе безобидными, поэтому я не заостряла на них внимания. Ну, шутят и шутят. Но, скорее всего, они нам просто завидовали, поэтому я взяла то, что мне было нужно, и отправилась в душ.

Руки до сих пор подрагивали от пережитых эмоций. Когда я посмотрела на себя в зеркало, то обалдела – глаза какие-то пьяные, хотя я выпила всего пару глотков коньяка, губы припухшие от поцелуев Давида Андреевича, подбородок натёртый и красный от его колючей бороды.

Воспоминания о том, как меня трогал и целовал мужчина, были слишком свежи. Когда я снимала с себя трусики, они были чуть влажными, а грудь, которую сжимал своими сильными руками Самойлов, казалась неестественно тяжёлой. К ней было больно прикоснуться.

С Валерой мы только начали встречаться, и он никогда не позволял себе ничего подобного. Не хватал меня так, как Давид Андреевич и не целовал так жёстко, но и трусики от него не намокали.

Это я от страха намокла – успокоила себя я и всё же залезла в душ.

Долго не могла уснуть, всё думала Давиде Андреевиче. Чего он так на меня взъелся? Что плохого я ему сделала? И отчего он озабоченный такой?

Карина рассказывала, что живёт с молодой мачехой, которая орёт на весь дом, когда Давид Анндреевич её трахает. Так он ещё и налево ходит, получается? Его ничего не смущает?