Отец (не) моего ребенка - стр. 23
— На, держи, непоседа. Всю душу из бабки вытрясла, — мама беззлобно ворчит, отдавая ей трубку.
— Мамочка! — моя малышка в полном восторге. — А я кроликов кормила! Таких малюсеньких! Бабушка даже потрогать их разрешила!
Чувствую, как мои губы расплываются в улыбке, а внутри начинает что-то щемить и перед глазами — туман… Нет, не туман. Это собираются слезы…
За моей спиной громко прочищают горло.
Оборачиваюсь, едва не роняя телефон из рук.
Из кресла в углу гостиной на меня кто-то смотрит. Там достаточно темно, так что я улавливаю лишь силуэт, который сидит, положив пятку одной ноги на колено другой.
С минуту таращусь на него, не в силах сказать ни слова. Он тоже молчит, но при этом разглядывает меня. Чувствую его взгляд всем телом.
— Ой, простите! — наконец, выдыхаю. — Я вас не заметила.
— Я понял, — слышу тихий голос.
Судя по тону, со мной говорит мужчина. Но от хриплых, бархатистых ноток у меня по спине заскакали мурашки.
Кажется, я уже где-то слышала этот голос…
***
— Катерина Павловна! — меня отвлекает Надежда. — До ужина час остался, вам следует подготовиться. Эльвира Ринатовна не любит, когда опаздывают за стол.
Я облегченно выдыхаю, извиняюсь еще раз перед незнакомцем и поспешно заканчиваю разговор.
— Ой, Владимир Данилович, — горничная расплывается в улыбке, глядя на скрытого тенью мужчину, — здравствуйте! Нас уже предупредили о вашем приезде.
А, так значит это тот гость, о котором упоминала Эльвира. И чего я так его испугалась?
Мы с Надеждой уходим. Она провожает меня до дверей моей комнаты. Там я еще раз благодарю ее и, когда она уже собирается покинуть меня, неожиданно для себя самой, интересуюсь:
— А кто этот Владимир Данилович? Друг семьи?
— Ой, что вы! — отмахивается она. — Это брат хозяина.
— Брат хозяина? — хмурюсь.
— Да, старший, но вообще-то они близнецы. Очень похожи.
Мое сердце сжимается в нехорошем предчувствии.
— И как же вы их различаете?
— Так Виктор Данилович носит бородку, а Владимир Данилович всегда гладко выбрит.
У меня на секунду темнеет в глазах. Прислоняюсь к стене. Не хочу думать об этом, но мысли сами собой возвращаются в тот день, когда я подписала договор с Барковским В. Д. А затем перепрыгивают на ту ночь в отеле…
Я не видела его лица. Сначала он был в маске по губы, потом скрывал лицо в темноте. Но одно могу сказать в полной уверенности: никакой бородки не было!
Горничная уходит, а я потрясенно опускаюсь на край кровати.
Что же это получается?
С кем я подписала договор? С кем была в отеле? И, самое главное, чьего ребенка ношу?
От этих бразильских страстей мне становится плохо. К горлу подкатывает тошнота, а голову лезут нехорошие мысли: закрытый особняк черт знает где, глушилки, прослушка телефона…