Отец моей подруги - стр. 55
Делаю кофе, отдаю одну чашку Давиду, а с другими иду за стол, присаживаясь рядом с подругой. Она сидит недовольная, и когда я шепотом спрашиваю, что случилось, она только кивает на Давида.
Поднимаю глаза, и… боже мой! Точно кошка…
Потому что на его красивой мускулистой спине просто куча царапин от… моих ногтей.
Вот же! Я тут футболку надела, чтобы Марина ничего не заметила, а он разгуливает с голым торсом ничего не стесняясь. Как я себя чувствовать-то должна, а?!
— Дочь, ты дома сегодня? — спрашивает он ее как ни в чем ни бывало, поворачиваясь к нам лицом. Опускаю голову и смотрю на свой кофе, потому что эти мускулы… Ну, я просто себя какой-то озабоченной чувствую, правда, но не могу не испытывать желание сразу же.
— Нет, меня пригласили на свидание. Схожу. А что?
— Нормальный кто-то? — тут же меняется его тон. — Обидит тебя, скажи, что я ему яйца отстрелю.
Вздрагиваю от этих слов и думаю, что он не шутит… Отстрелит же и правда, наверняка и глазом не моргнет.
— Хорошо, па, если что, я тебе его яйца на расстрел в собственном кулаке притащу. Так что?
— Хотел твою подругу украсть сегодня, — говорит он так просто, словно это в порядке вещей. Я чуть не давлюсь кофе, не понимая, что он такое говорит. — Помнишь? — обращается он уже ко мне. — Ты говорила, что тебе работа нужна. А мне нужен бармен на неделю, мой на больничный свалил. Пойдешь?
— А… да! Только я ж ничего не умею… — шепчу и с облегчением и напряжением одновременно. Правда барменом, что ли?
— Всему тебя научу, — подмигивает он мне, заставляя шар внизу моего живота гореть еще ярче.
Научит же! И так уже многому научил…
24. Глава 24. Давид
Заинька сидит рядом со мной в тачке и не говорит ни слова, вся смущается и жмется отчего-то. Мне казалось, после всего смущаться уже не вариант, но она всё равно умудряется меня удивлять.
Раскрепостить ее не так просто, как казалось, а с другой стороны: надо ли? Она достаточно быстро раскрепощается в постели, ну, точнее, в сексе, потому что до постели дело-то всего один раз дошло. В сексе она смелая и яркая зайка, в жизни — испуганный зайчишка. И меня от этого еще сильнее клинит. Пусть такой и остается, это ее изюминка, от которой я тащусь.
— Заинька, не молчи, — говорю ей и кладу руку на ее бедро. Платье надела. Под горло, и я понимаю, почему: не особо я себя вчера контролировал. У меня вообще контроль рядом с ней отсутствует напрочь, честно признаться. Сорок лет все в порядке с этим зверем было, а сейчас напрочь слетает крыша, хоть ты убей.
Поглаживаю по стройной ножке, чувствую мурашки от своих касаний, усмехаюсь. Радует меня малышка такими эмоциями. Мурашки — это показатель лучше любых слов, потому что тело не может обманывать.