Отец моей подруги - стр. 48
Его хватка на волосах становится только сильнее, и направление он задает уже чуть жестче, чем до этого. Сам насаживает меня глубже и не спешит отпускать, когда мое горло активно сопротивляется вторжению.
— Тш-ш-ш, заинька, дыши носом, — говорит он негромко. Стараюсь делать, как он говорит… — Носом дыши и расслабь горло. Расслабь. Вот… умница… Давай еще…
И это “еще” повторяется много раз. Немного ноет челюсть и немеют губы, но я чувствую и слышу наслаждение мужчины и не хочу останавливаться! У меня получается брать глубже и срывать с его губ рычание, я наслаждаюсь процессом и пониманием, что могу доставить ему такое удовольствие.
Планка веры в себя вырастает до небес, а из глаз брызгают слезы, когда Давид срывается. Он сам двигает бедрами, быстро, резко, жестко. Врезается в мое горло, которое я очень стараюсь расслабить, рычит и шипит, а потом резко выходит из меня, заливая мою шею тягучей и горячей спермой…
21. Глава 21. Дарина
— Ты сегодня выглядишь как-то иначе, — говорит Марина, когда мы завтракаем на кухне. Я немного давлюсь чаем, проливаю пару капель себе на майку и громко кашляю, стараясь не задохнуться. Конспиратор из меня никакой! Минус три из десяти, блин…
— Иначе? — говорю, наконец-то откашлявшись. Что она имеет в виду?
— Ага. Как будто вся светишься изнутри. После того, как ты рассталась со Степой я тебя такой сияющей еще не видела. В чем секрет? — она смотрит на меня с любопытством, а у меня все слова застряют в горле.
Ну… потому что секрет у меня такой, о котором я поведать Марине не могу.
Потому что вчера ночью, когда между нами с Давидом произошло то, что произошло… Мы поговорили, короче, и решили, что ничего не расскажем Марине пока. А еще решили, что будем встречаться в тайне.
И.. да! Встречаться!
Давид так и сказал. “Если глупая зайка не понимает намеков без слов, придется говорить словами. Ты — моя, и делить я тебя ни с кем не собираюсь”.
Я растаяла в ту же секунду… Потом он еще долго меня целовал и только под утро я уснула на его плече. Проснулась в гордом, но дико счастливом одиночестве. Но так как о счастье нашем договорено было молчать — молчу. Хотя подруге так по-девичьи хочется рассказать и поделиться с ней всем! Но не могу… Я очень боюсь ее реакции, поэтому и было решено, что мы будем прятаться.
При Марине у нас нет никаких отношений, а там, за закрытой дверью, может происходить что угодно…
От предвкушения всего, что меня ждет, немного подбрасывает. Волнение растекается по венам патокой, и скрыть эмоции я не могу. Не умею попросту… Всегда все наружу, меня считать легко, как открытую книгу. Даже Марина вот сразу сказала, что со мной что-то не так.