Отец моей подруги - стр. 19

— Ты серьезно? — говорит он, поднимая брови в удивлении. А что не так? — Так быстро нашла себе другого мужика? Я был о тебе лучшего мнения.

— Лучше составь мнение о самом себе, — всё-таки отвечаю ему, потому что зла моего просто не хватает! Он сам изменил мне, а теперь в чем-то меня обвиняет. Очень удобно, конечно. Пытается сделать меня виноватой? Так он мало того, что изменил мне, так еще и гадостей наговорил, как наглости-то хватает вообще?

— Даш, он же старый, — пытается меня поддеть Стёпа, и я честно не знаю, что руководит мною в этот момент. Правда. Это, наверное, всё флюиды Давида с его постоянными пошлостями, потому что я не знаю иначе, откуда это во мне. Я протягиваю наконец-то найденные мужчине ключи и прежде чем он заносит меня в подъезд говорю Степе:

— Не старый, а опытный! И трахается лучше!

Как скоро я пожалею о своих словах?..

Слышу смешок Давида, замечаю шок на лице Стёпы и зажмуриваюсь, когда дверь подъезда закрывается и мы остаемся одни.

9. Глава 9. Дарина

Ему хватает двух секунд, чтобы поставить меня на ноги и прижать спиной к стене, нависая надо мной.

В темноте подъезда я не вижу ничего, кроме его сияющих серых глаз. И слышу только тяжелое дыхание и собственный стук сердца.

Я чувствовала, что наговорила лишнего, но мне так обидно было от слов Стёпы, что я даже не думала о последствиях. Просто несла всё, что вертелось на языке, чтобы сделать ему побольнее, попытаться уколоть хоть как-то, чтобы выйти из этой игры если не победителем, то хотя бы не проигравшей.

Я правда не знаю, получилось ли у меня разозлить Стёпу, но вот раззадорить давида получилось точно. И, если честно, это меня волнует куда сильнее…

— А заинька у нас острая на язычок, да? — шепчет он хрипло. Он так близко-близко ко мне, что я этот шепот больше чувствую, чем слышу.

Глаза Давида и правда горят, он и сам весь горит — как печка горячий. Я чувствую его тело своим, он прижимается грудью к моей и дышит так же тяжело, как и я.

Я не знаю, что ему ответить, почему-то все слова из головы вылетают. Да и что говорить? Просто киваю, молча отвечая на вопрос, и стараюсь держать себя в руках.

Близость мужчины будоражит, внизу живота растекается кипящая лава, мне неловко от этих чувств, но сделать я с ними ничего не в силах.

Мне кажется, что мужчина сейчас же меня поцелует, но дверь подъезда открывается, заставляя нам как подросткам отскочить друг от друга.

— Твою мать, — рычит Давид, явно не довольный таким положением дел. — Какой этаж?

— Шестой, — пищу я на автомате, и потом ахаю от неожиданности, когда снова оказываюсь на плече у Давида.