Отец моей подруги - стр. 16
— Пушкина, дом шестнадцать, — пищит рядом на сиденье мелкая, заправляя волосы за ухо.
Пару минут едем в тишине, я краем глаза наблюдаю за заинькой, и сам молчу. Она пару раз кидает на меня заинтересованные взгляды, но молчит, и всё так же держит платье на бедрах. Я перегнул, да? Всё-таки побаивается? Черт.
— Боишься меня? — спрашиваю прямо, когда останавливаемся на светофоре. Она вздрагивает от этих слов, поворачивает голову ко мне и машет отрицательно:
— Н-нет…
— Правду говори, заинька, я не кусаюсь. Боишься? Отстану.
Не отстану, конечно, слишком сильно голову она мне вскружила, но полегче стану себя вести, напор убавлю. Цветы там. комплименты, что девчонки любят?
— Не боюсь, — говорит она чуть более храбро, даже плечи расправляет. Во-о-о-от, такая заинька мне еще больше по душе. — Вы… немного волнуете. Но мне не страшно.
— Волную? — усмехаюсь. Залипаю на ней и чуть не пропускаю зеленый свет на светофоре, еду дальше, пытаясь понять ее слова. — Волнует что именно, зайка? Выскажись, не бойся. Я правда не кусаюсь. А если и укушу — то тебе точно понравится.
Замечаю, что щеки ее снова алым вспыхивают, настолько не испорченная, что даже от малейшей пошлости смущается. Восхитительно. Лучшее, что могло бы просто быть. Наконец-то и на моей холостяцкой улице праздник?
— Да, — кивает. — Словами вот этими всякими, и… вы старше.
— Не нравится, что старше? Мне тридцать восемь. Староват для тебя?
— Мне всё равно на возраст, — хмурится. — И тридцать восемь… Вы так рано стали отцом? — меня бесит, что она мне выкает, нужно будет провести с ней беседу по этому поводу.
— Я не знал, что она забеременела, мы были подростки, которые любили трахаться. То пропадали, то появлялись в жизни друг друга. Она ничего не сказала, хотя я бы предпочел знать о том, что у меня растет дочь. Потом узнал от самой Марины, она меня нашла, когда ей было восемнадцать. Оказывается, ее мать ведет не лучший образ жизни с тех самых пор, как мы расстались. Предложил Марине переехать ко мне — она согласилась.
— Она… пьет? — осторожно спрашивает Дарина.
— Она проститутка.
— Нет, меня не пугает ваш возраст, — переводит она тему. Умная девчонка.
— Но волнует? — усмехаюсь. Снова светофор. Отличная возможность заставить ее краснеть еще раз.
Тяну руку к ней, провожу пальцем по щеке. Она вздрагивает, на губах мелькает тень улыбки. Не сдавайся мне быстро, правильно, но и не отталкивай. Не надо.
— Волнует, — кивает она, и улыбается уже шире. Палец против воли скользит на ее губы, пухлые, красивые… После силиконовых кукол в клубе Дарина кажется еще моложе своих лет из-за натуральности. На ее лице даже косметики нет сегодня, и это делает ее только привлекательнее.