Отец лучшей подруги - стр. 1

1. Глава 1. Встреча в аэропорту

— Привет, пап! Занят?

Придерживая телефон плечом, въезжаю во двор недостроенного двухэтажного дома. Паркуюсь возле другой машины, хозяйка которой приветствует меня вежливой улыбкой. Я тоже улыбаюсь, хотя совсем не рад этой встрече.

Из трубки доносится детский заливистый смех и слова Кости: «А где Егорка? А вот Егорка!».

Вопреки моим ожиданиям, из Кости получился отличный отец. Хотя парню всего двадцать. Впрочем, мне было на год меньше, когда после смерти жены я остался один с новорожденной дочкой на руках.

— Пап, я тебя не отвлекаю? — напоминает о себе Юля.

— Скоро освобожусь, что такое?

Я рад, что она все еще обращается за помощью ко мне. Ведь она уже даже мою фамилию не носит. Но если ей что-то от меня нужно, я по-прежнему готов в лепешку расшибиться, чтобы достать ей это.

— Помнишь, я говорила тебе, что сегодня прилетает Лея? Розенберг обещал встретить сестру с мамой, но его прямо с репетиции увезли на «Скорой» с сильным растяжением.

— Так ему и надо, — напевает добрым голосом Костя.

— Костя! — шикает на него Юля и говорит в сторону: — Хватит уже ненавидеть Якова! Пап, в общем, можешь ты поехать в аэропорт? Самолет из Израиля уже приземлился, но Лее с мамой еще надо пройти таможенный контроль… Я предупрежу их, так что, думаю, они подождут тебя, если только ты не очень занят.

— Без проблем, заеду, как освобожусь.

— Ты помнишь, как выглядит Лея? Она так изменилась, пап!

Перед внутренним взором всплывает угловатая девчушка с непослушной копной темных волос, очками в массивной оправе и брекетами на зубах. Прошло не так много времени с нашей последней встречи, как-нибудь узнаю.

— Не переживай, я их встречу.

— Спасибо, пап! Ты лучший!

Сначала улыбаюсь в ответ, но потом улыбка меркнет. Взгляд падает на эскиз новой Юлиной комнаты, брошенный на соседнее кресло. Сейчас не самое подходящее время, чтобы рассказывать ей об этом, верно?

— Пока Юль.

Откладываю телефон в сторону, и этот жест не остается без внимания. Виолетта машет мне рукой в розовой перчатке и спрашивает так громко, чтобы я слышал ее даже в запертой машине:

— Вы привезли подписанный эскиз, Платон Сергеевич?

Напускаю на себя рассеянный вид и тянусь к бардачку. Стоит его открыть, и оттуда высыпается лавина одинаковых документов, скрепленных розовым зажимом. Точно такой же лежит на пассажирском сидении, его я и добавляю к другим. Захлопываю бардачок и выхожу из машины.

При виде моих пустых рук улыбка на блестящих розовых губах Виолетты меркнет.

— Ваша дочь утвердила дизайн? — вкрадчиво интересуется она. — Вы показывали ей макет? Что она сказала?

Раздраженно дергаю плечом.

— Вы же знаете, как сложно бывает с подростками… Сегодня они хотят одно, завтра — другое.

А уж до чего сложно с дочерью-подростком, у которой есть собственный ребенок и собственная семья! Юля вдруг стала считать себя взрослой женщиной, которая вправе решать, как ей жить дальше! С ней стало так сложно, что я просто не представляю, как теперь к ней подступиться.

А еще врачи объявили, что ей нельзя нервничать, чтобы молоко не пропало. А нервничать она обязательно будет, когда узнает, что скоро мы переедем из городской квартиры в загородный дом.

У моей дочери было все самое лучшее, когда она росла, и то же самое я сделаю для своего внука. Мой внук должен расти и дышать чистым воздухом, играть на природе, а не в загазованном сквере с чахлыми соснами, куда его водит Костя. Я был в ужасе от грязных поломанных горок, с которых дети падают прямо на голый асфальт!

Юля меня обязательно поймет. 

Может, не сразу. 

Но когда-нибудь потом обязательно поймет, я уверен. Этот переезд лучшее, что я могу сделать для нашей семьи.

— Виолетта, еще мне нужны горка и качели во дворе. Никакого пластика и ярких кислотных цветов. Все самое лучшее и натуральное.

Виолетта смотрит на меня недоумевающими взглядом.

— Для вашей дочери?

— Разумеется, нет! Ей уже девятнадцать. Но я строю этот дом не на один день, а с прицелом на будущее.

— Конечно! — подхватывает Виолетта. — Какие ваши годы! Еще детишек заведете.