Отдыхай с Гусом Хиддинком: четыре анекдотичные футболяшки - стр. 3

– Попробуем. Если надо, сделаем.

– Надо-надо, – скороговоркой остановил его Сохатый.

И Берлога снова открыл рот – расслабился человек.

– Про Ломоносова забыли, – встрепенулся Волк.

– Ломоносов в порядке, – подтвердил Сохатый, – у него с физикой проблем никаких. Оттопал человек от Холмогор до Москвы. Ты попробуй Кержакова заставь столько пройти. Да он сдохнет где-нибудь под Тамбовом.

– Бог с ним, с Кержаковым. Ты мне вот что скажи: Ломоносов в тонусе, а остальные гении, думаешь, смогут бегать, играть в футбол? Они же ничего тяжелее ручки за всю жизнь не держали.

– Держали-держали, собственный болт держали. Болт тяжелее ручки, – скабрезничал Сохатый.

– Кстати, про болт[1]. Шостаковича допиши. Композитор, – на всякий случай уточнил Волк.

– Вписал.

– Так как они все-таки будут играть? – волновался Волк. – Ты уверен, что программа сможет так радикально изменить их физиологию?

– Конечно, сможет. Я же тебе говорил: они будут взяты в оптимальном возрасте. Все в тридцать лет. Мышцы у них будут разработаны так, будто они занимались футболом с шести лет. При этом особенности их психофизической структуры, – повторял Сохатый с чужого языка, – полностью сохранятся. Берлога, ну-ка, подтверди!

– Попробуем, должно получиться, – затосковал Берлога. – MAGIC нужна серьезная проверка. Вот и проверим…

– Вот и проверим, – обрадовался Сохатый. – Так на ком мы остановились?

– На композиторах. Римский-Корсаков сойдет?

– Во, круто. Звучит благородно и по-западному. Для иностранцев как свой.

Волк тактично промолчал. С Сохаевым вообще нужно вести себя тактично. А то засмеешься и обидишь славного парня. Белобрысого такого… Белобрысые все ранимые. Он увлеченно заполнял листок и даже как будто помогал себе языком, осторожно вывалив его кончик на пухлую нижнюю губу. В уютном детстве он точно так же писал свой первый диктант, и каракули были такими же ломкими, угластыми и непослушными. Первая учительница аккуратно выводила гармоничные «тройки» под его писаниной и не могла вообразить, что Сохаев через двадцать лет дорисует к ним семь нулей и захочет получить эту цифру в долларовом эквиваленте за организацию виртуального матча века в ознаменование 150-летия освобождения России от крепостного права.

– Минимум тридцатка. – Сохатый убедительно распахивал свои голубые глаза. – Ми-ни-мум!

– Сохатый, нас посадят, – смеялся Волк. – Мы торгуем воздухом.

– Мы торгуем воздухом азарта, понтов и политических амбиций, – уверял Сохатый. – Это будет самый зыкинский проект. Но без тебя мы никуда не двинемся. Понимаешь, ты должен производить впечатление – у тебя есть лоск, манеры, то-се, пятое-десятое. Ты выглядишь аристократом – не жулик. Твоя задача не разводить, а непринужденно убедить. Разводить буду я. А сейчас ты вместо того, чтобы вселять уверенность в спонсоров, сомневаешься сам. Олигархи – они как животные. Носом чуют слабость. А слабый для них не человек. Сожрут! Мы их должны съесть, а не они нас! У нас самый крутой матч, самая клевая идея. Нет ничего, что могло бы нам помешать. Только одно – неуверенность…