Отдых с замурчательными осложнениями - стр. 17
– Не могу снять!
– Нажми сюда, – показала она на запястье и спряталась.
Я недоверчиво нажала на левое своё запястье – ничего, на правое… – костюм слетел, оставив меня обнажённой посреди комнаты.
– На, – пренебрежительно бросила лоскут ткани другая соседка. – И будь добра спрятаться в ячейке и не отсвечивать до начала смены. Твой убогий вид всем нам портит настроение.
У меня от обиды горело в груди. Язык чесался возразить, что мне на них тоже смотреть не по душе, но нельзя. Подхватив кусок ткани, я быстренько забралась на место. С одного края выдвинулась полукруглая белая створка и отделила меня от остального мира.
Только прилегла – сразу же отключилась, позабыв о голоде. Но сквозь сон сверлом пробился скрипучий, неприятный голос верийца: «Я жду!»
Я подскочила, отодвинула створку, выглянула – никого.
«Дожилась до галлюцинаций», – подумала. И снова отчётливо услышала:
«Головизер передаёт импульс сразу в мозг. Не заставляй меня ждать!»
Идти к верийцу не хотелось. Но деваться некуда.
Стараясь не шуметь, я встала. Прихватила костюм, который не решилась оставить без присмотра, и осторожно пошла к выходу.
В коридоре получила новые указания:
«Следуй прямо, поверни налево, пройди…»
Согласно указаниям я подошла к выделенной цветом круглой зоне, остановилась. Сверху опустилась труба и втянула меня в тёмное нутро…
Мои вопли слышал каждый этаж, который я пролетала. От испуга я так орала, что когда приземлилась на ноги посреди уже знакомой лаборатории, перед верийцем, вальяжно раскинувшемся в кресле, застала его массировавшим виски.
Хотела извиниться – не успела: сверху упал костюм, сбив меня с ног.
– Неуклюжесть и глупость – природная черта терузян? – поморщился он.
«Вот же гад серомордый!» – разозлилась я. Пусть он не дал меня заморозить, но вряд ли от великодушия. Уверена, это понятие ему незнакомо.
Вериец повёл плоским носом и ткнул пальцем в кресло.
Я села. Тут же поручни зафиксировали мои запястья, лодыжки, голову. После чего довольный Диа-ар подошёл и рывком сорвал с меня ткань.
Я задёргалась, и он, склонившись надо мной, прохрипел:
– Тише! Несколько исследований – и инцидент исчерпан…
Тонкие серые пальцы с чёрными когтями коснулись моей груди, стали спускаться ниже… Его плавники не то что подрагивали – снова вовсю топорщились и ужасно пугали.
– Перестань бояться, – прохрипел он, надавливая прохладными руками на мой обнажённый живот. – Ты портишь аромат! Хотя… Страх по-своему ароматен!
Серые руки верийца точь-в-точь как Олсен, попытались коснуться меня там! И я окончательно убедилась, что вот это к медицинскому осмотру отношение имело весьма отдалённое.