Отдел 15-К - стр. 36
– Да я про другое, Титыч. – Колька посопел немного и продолжил: – Тут ведь Палычу-то ничего не угрожало, он же этого паразита хладнокровно приговорил. Нет, за дело, вопросов нет. Я так думаю, что даже мало этой сволочи досталось. Но вот смог бы я так? Если бы мне приказали?
– Ты Павлушеньку в том возрасте, в котором ты сам сейчас пребываешь, не знал, – хихикнул старичок. – Как сейчас помню – пришел молоденький, глазастый, краснел по любому поводу. У нас тогда такая девушка Эльвира служила, в оперативных чинах пребывала. Ох, огонь-девка была, что ты! И все его подначивала. То пуговку где не надо расстегнет, то место, где чулки заканчиваются, покажет, и всё вроде бы как случайно. Павлушенька и глаза отводил, и краснел…
– И чем дело кончилось? – Колька тоже захихикал, представив всегда собранного и жесткого оперативника робким и смущающимся юношей.
– А потом Эльвиру эту гуль порвал, – буднично сказал Тит Титыч. – Где-то в Кунцево, в складской зоне. Кто-то его контрабандой в Первопрестольную привез, так и не докопались потом кто, хотя землю носом рыли. Ох, как он ее постругал, когти-то у этой твари будь здоров какие, что ножи. Да ты же, поди, в справочнике фото его сам видел. Паша гуля упокоил, сжег, как полагается, а после тело Эльвиры в машине привез. Вот за то время, что от Кунцево до нашего дома ехал, он из юноши мужчиной и стал. Видно, много чего передумал, много чего понял.
– Дорогая наука, – задумчиво сказал Колька. – Уж очень недешево ему это становление далось.
– Дай-то Бог, Николенька, чтобы твое взросление дешевле вышло. – Тит Титыч перекрестил Кольку. – Я-то только рад тому буду.
Во дворе послышался шум, хлопнула дверь машины.
– Опять этот генерал приехал. – Тит Титыч скривился, будто гнилой орех раскусил. – Попомни мои слова, Николенька – много нам через него неприятностей будет, плохой он человек.
– Генералы хорошими не бывают, – философски ответил призраку Колька и вскочил с места, вытянувшись по стойке «смирно». И причина тому имелась.
Когда генерал-майор Илюшкин приехал в отдел в прошлый раз, Колька, привыкший к определенной демократии и по этой причине порядочно избаловавшийся, при виде данного армейского чина даже не подумал встать со своего места, чем его невероятно взбеленил.
Генерал орал на него минут десять, и весь отдел сбежался на это посмотреть. Женщины сочувствовали пунцовому от стыда Кольке, мужчины хмыкали, глядя на ревущего матерные тирады генерала, и уважительно качая головами при наиболее крученых извивах ненормативной лексики. Ровнин же внимательно досмотрел всю сцену до конца, не выражая никаких эмоций, после чего ушел в свой кабинет.