Отдай свою душу - стр. 19
Роман вернулся, и мне нужно расставить все точки над «i».
Как я оказываюсь с ним в постели? А хрен его знает! У меня слишком долго никого не было. И даже маленькие радости, которые я всегда могу организовать себе сама, в последнее время дают сбой! Чертов Рудов! Когда ты успел так глубоко залезть мне в голову, что я не могу даже кончить, не запустив тебя в свои мысли! Гад!
А Роман… Хм… Такой же эгоистичный кусок дерьма, как, впрочем, и я. Мы стоим друг друга. Разница в том, что я захотела измениться.
Убегаю, слушая мат себе вслед и благодаря Ба, что кроме детей с этим человеком меня ничего больше не связывает. Она всегда запрещала мне принимать от него что-либо значимое, будучи уверенной, что когда я, наконец-то, прозрею, то смогу быстро и без лишних усилий захлопнуть за собой дверь! Спасибо, Ба! Люблю тебя!
Ну, а теперь, Богдан Александрович, вся надежда на вас. Мне очень нужна помощь, чтобы раз и навсегда вышвырнуть Женьку из моей головы! Не подведите, дорогой.
Вытаскиваю из глубин подсознания свою вторую сущность. Ту, от которой мужики сходят с ума, а женщины мечтают исполосовать мне бритвой лицо и выдрать мои шикарные волосы. Привет, мам, радуйся, вот и с твоего наследства смахнем слой пыли…
Принимаю решение, и меня не остановить.
— Богдан, добрый день! — убойная доза сексуальности в голос. Боже, что я творю? — Я сегодня в городе, пригласишь пообедать?
Пауза, а затем:
— Анжела, все в порядке? — Сегодня, дорогой, я готова простить тебе даже «Анжелу».
— Да… Но, если ты занят… — а теперь ушат сожаления и тоски, замешанных на пылающем желании, — я все пойму.
— Нет, — быстро и без лишних раздумий отвечает он. Какой понятливый мальчик. Хотя нет, мальчиком такого точно не назовешь, и дело не в возрасте: он на год младше Ромки и на три старше Павла. При этом у меня ощущение, что в большинстве аспектов он намного серьезнее отца. — Ты дома? Я заеду через два с половиной часа. — Точность — это еще один пунктик Богдана Александровича.
— Я уже жду, — мурчу в трубку, прерываю связь и надеюсь, что его совещание, без сомнения, приобрело оттенок томности и волнения.
Так, что тут у нас? Платье, юбка, брючки, платье… Ага, то что нужно! Маленькое, черное, достаточно закрытое. Но мягкая струящаяся ткань настолько явно подчеркивает все изгибы, что только слепой посчитает платье строгим, и сразу же передумает, только прикоснувшись к нему.
Белье, чулки, туфли — все должно быть идеально. Хотя… Смутное ощущение тревоги. При общении с Герасимовым внешние атрибуты всегда отступают на второй план. Кажется, что для него они вообще не имеют никакого значения. Важна только я. И этот взгляд, который цепляет за самую душу, обнажая и оставляя без малейшей защиты.