Отдать душу - стр. 23
Звонок не работал, сколько он ни нажимал кнопку. Но дверь открыли сразу, по первому стуку. На пороге стоял молодой человек. Изя сразу вспомнил, где его видел – как ни странно, в этой же квартире.
– Здравствуй, Изя, дорогой! – произнес с грузинским акцентом Либерштейн, носящий громкое имя Фриц. – Вах, с чем пожаловал?
– С Изей, – ответил Вах.
– Молодец! Поставь его в холодильник.
Но в холодильнике стоять Изя не хотел, а потому, не обращая внимания на протесты непонятного Ваха, прошел в комнату.
В комнате было холодно и сыро, как в старом промозглом склепе. Изя сразу вспомнил свою бабушку – как она там, родная. Мысленно представил себе обглоданную черепушку и покосившийся гроб, смахнул скупую мужскую слезу. Обглоданный червями скелет подмигнул ему пустой глазницей: «Здравствуй внучек. Приходи, я по тебе соскучилась». Изю передернуло, он попытался отмахнуть столь чувственное видение. Но видение не отмахнулось. Тогда отмахнулся Изя. Видение, потирая ушибленное место, ретировалось.
– Вот ты, значит, как с бабушками! – голос был незнакомый и женский.
Изя повернулся. В углу у массивного дубового стола с резными ножками сидела невзрачного вида женщина. Которая при втором взгляде оказывалась весьма взрачной. Блеснула молния, захлопали окна, затрепетали занавески, из-под стола метнулась черная кошка, полетели вороны, зашумели летучие мыши, забегали пауки, крысы, тараканы, запахло серой и луком, глаза женщины полыхнули дьявольским огнем. «Показалось», – подумал Изя. «Хрен тебе», – подумала женщина. В ответ Изя судорожно сглотнул.
– Ты кто? – спросил он, пытаясь совладать с непослушным голосом.
– Это моя жена, – вмешался взявшийся невесть откуда Фриц, – Глаша.
– Ты женат? – все еще пытаясь сглотнуть, спросил Изя.
– Да. Познакомились на очередном собрании секты евреев-антисемитов. Знакомься, Глаша, это Изя Иванов.
– Еврей? – подала голос Либерштейниха.
– Великоросс, – обиделся за друга Фриц.
– А почему фамилия такая нерусская? – не унималась женщина.
– Дурное наследство, – вывернулся Изя и попытался перевести разговор в иное русло. – И давно вы женаты?
– С тех пор как стали аскетами. Не пьем, не курим, не материмся.
– А спите… – полюбопытствовал Иванов, – на одной кровати?
– Конечно, – искренне возмутился Либерштейн, – на одной, двухъярусной. Она наверху, а я в соседней комнате.
Изя затосковал, поняв, что явно ошибся адресом. Повисла неловкая пауза. Настолько неловкая, что не смогла удержаться и шмякнулась об пол.
– Ну ладно, располагайся, я за водкой, в магазин, – нарушил молчание Фриц.
– Так вы ж не пьете, – радостно удивился гость.