Отдана за долги - стр. 38
- Нет. Этим меня не удивишь. Я слишком много видел страданий и отчаяния, чтобы придавать этому значение. Я пришел за долгом. Пришел, чтобы получить то, что задолжала мне твоя семья.
Костров смотрит на меня помутневшим взглядом.
- О чем ты? Какой долг?
Кидаю ему на стол копии его же векселей.
Он судорожно перебирает их дрожащими руками.
- Как? Откуда они у тебя? - спрашивает еле слышно.
- Они теперь мои. И я хочу оплату по ним. Сейчас, - говорю твердо.
- Но ты прекрасно знаешь, что мне нечем заплатить тебе! - восклицает Костров.
- Тогда ты сядешь в тюрьму, - спокойно сообщаю ему.
- Нет. Я не могу. Не сейчас.
- А я не могу ждать.
- Ты забрал у меня бизнес! Ты оставил меня ни с чем! Что ты ещё хочешь? - он срывается на крик и я вижу отчаяние в его глазах.
- Этого мало, - усмехаюсь я, наслаждаясь его страхом и болью.
- Но у меня ничего больше нет.
- Милана, - спокойно говорю я, глядя прямо ему в глаза.
- Что? - едва слышно произносит он осипшим голосом. Откашливается и говорит уже громче. - Что ты имеешь в виду?
- У тебя ещё есть Милана. И ее я тоже заберу.
- В смысле? Ты хочешь жениться на ней?
Его наивность настолько поражает меня, что я не сдерживаюсь и смеюсь так громко, что кажется, сотрясаются стены.
- В мои планы не входит женитьба. Тем более на девушке не моей национальности. Я просто заберу ее в счёт долга.
- Ни за что! - взрывается он. - Этого не будет никогда!
- Будет, - усмехаюсь я. - Ты сам приведешь ее мне. Или мы увидимся с тобой лет через десять. Если ты выживешь. Знаешь, каково это – спать и ждать, что тебя пырнут заточкой? Или скрутят и оттрахают всей камерой? Каково знать, что где-то лежит при смерти твоя мать, а ты, сука, ничего не можешь с этим поделать? Но самое обидное – это знать, что ты не виновен! Хотя тебе это не грозит.
Смотрю на Кострова. Он хватается за сердце и падает на кресло.
- Я хочу, чтобы ты знал, почему я так поступил, - произношу твердо, чеканя каждое слово.
- Это уже не имеет значения, - равнодушно произносит Костров и другой рукой подливает себе виски в стакан.
Решил утопить горе в бутылке. Слабак!
- Для меня имеет, - жёстко говорю я. - Где твоя старшая дочь?
Вижу, что мой вопрос сразу же отрезвляет его. Он поднимает на меня испуганный взгляд.
- Лейла, - уточняю. - Где она?
- Откуда ты знаешь? Про Лейлу?
- Десять лет назад твоя старшая дочь оговорила меня, обвинив в изнасиловании. Она хотела денег. Много денег. Чтобы отказаться от показаний. У меня таких денег не было. И я стал тем, кто сейчас стоит перед тобой.
- Нет. Не может быть, - он машет рукой, как будто пытается прогнать морок. Туман из прошлого.