Отдам фея в хорошие руки или операция «Новый год» - стр. 8

Я вздрогнула и открыла глаза. Под моими руками пушистые ветви светились совершенно нереальным холодным светом. В страхе отдернула собственные конечности и даже попыталась попятиться, но монолитную скалу позади так и не смогла сдвинуть, проскальзывая ногами в смешных теплых тапках с кошачьими мордочками.

– Ччччто это? – заикаясь, спросила невозмутимого Эрика.

– Магия. Ваши елки – символ праздника – являются квинтэссенцией надежд и чаяний людей – идеальный накопитель. Вы сами по капельке наделяете эти деревья волшебной силой, даже не замечая. А теперь ты смогла это увидеть, а значит… Значит, у меня есть шанс! – радостно воскликнул он, развернул меня и стиснул в объятиях. – Ты же поможешь мне? – принц склонил голову, сравнивая нашу разницу в росте, и проникновенно посмотрел в глаза.

О, этот взгляд, ему невозможно противиться, он затягивает в лазурную глубину, подчиняя, заставляя пообещать все, что угодно.

– Дааааа, – томно выдохнула и сама возмутилась собственной реакции, даже головой встряхнула, прогоняя розовый туман.

– Сколько тебе лет? – деловито спросила Его Высочество.

– Четыреста пятьдесят семь, – словно само собой разумеющееся бросил он, это ж какой простор и срок для оттачивания навыков соблазнения, не удивительно, что я так поплыла.

– Надеюсь, ты знаешь, как открыть портал? – самой мне это вряд ли удастся.

– Конечно, – радостно подтвердил Эрик, – только потребуется время. Думаю, с твоими возможностями на это уйдет примерно две недели, до вашего Старого Нового года успеем. – Ты ведь позволишь мне остаться? Мне правда совершенно некуда идти.

– Так, – голова уже пухла от всего происходящего, жужжа как растревоженный улей с пчелами, – сделаем вот что: сначала ужин, – судя по настенным часам уже довольно поздний, – потом спать, а утром мы еще раз все обсудим. Да… Надеюсь, ты не вздумаешь украсть что-нибудь и раствориться в ночи?

– За кого ты меня принимаешь! – праведно возмутился высочество. – Я – наследник королевской крови!

Вот и посмотрим при свете дня на этого наследничка.

Эрик Валентайн

Очередной год. Можно сказать, в этом мире по нашим меркам я стал совершеннолетним. Надежда вернуться домой тает, утекает как вода сквозь пальцы. Со временем я понял, почему Совет десяти поступил так со мной при молчаливом согласии родителей, понял, но не принял, не простил. Да, я был весьма проблемным наследником: своенравен, жесток, беспринципен. Сколько разбитых девичьих сердец было на моем счету, пока однажды я не заигрался. Отец решил женить меня, и невеста нашлась довольно быстро: вторая принцесса золотого дома, чиста и светла, как луч утреннего светила. Несмотря на мой категоричный отказ, правитель приказал мне, и тогда я решил отыграться на девушке. Тёмный зверь во мне требовал растоптать, уничтожить ее, чтобы сама отказалась от мысли быть со мной. Ещё одна влюблённая дурочка быстро сдалась и упала в мои объятия. Срывать раз за разом этот прекрасный, непорочный цветок было удивительно лестно для моего самолюбия, девочка отдавала мне всю себя, не боясь, не стесняясь собственных чувств, и я смягчился, и сам же испугался того невероятного, зарождавшегося в моей душе. В роковой вечер я взял ее сопротивляющуюся на глазах у моих друзей, таких же беспринципных ублюдков. А потом отдал ее им на потеху, но с условием лишь унизить, не вредя физически. Ослушаться меня не посмели. Она плакала, умоляла остановиться, но мое каменное сердце не смягчилось. Когда все закончилось выгнал ее голую из своих комнат во дворце, а сам решил отпраздновать скорый разрыв помолвки. Но все пошло прахом. В спальню ворвался разъяренный отец и бледная мать. Подельников под их негодующие крики заковали в особые кандалы и вывели. Тогда-то я и узнал, что наша жестокая шутка зашла слишком далеко. Невыносимое горе и боль подкосили принцессу, нежное сердце разбилось на сотни осколков, она выгорела, ее магия ушла. Нет ничего хуже для феи, чем потерять крылья, а она их лишилась по моей вине. Правитель золотых потребовал казни виновных в совершенном преступлении. Мать затряслась, красивые зелёные глаза наполнились слезами, но в этот раз она не посмела заступиться за меня перед отцом, а он, всегда такой невозмутимый и отрешенный, вдруг прикрыл глаза и упал в кресло.