Отцы. Письма на заметку - стр. 2
Шон Ашер
2020
Письма приводятся с максимально бережным сохранением авторской пунктуации, а местами и орфографии.
Так-то вот
01
В 1897 году в египетском городе Оксиринхе было найдено примечательное письмо, написанное на папирусе множество веков назад, однако ничуть не утратившее актуальности. Автором письма был подросток по имени Теон, обращавшийся со всем присущим его возрасту максимализмом к своему отцу, Теону-старшему. Думается, он бы неслабо удивился, узнав, что письма подобного рода никогда не выйдут из моды. Данное послание находится теперь в коллекции Бодлианской библиотеки в Оксфорде.
Теон – Теону
Ок. 250 г. н. э.
Теон своему отцу, Теону, с приветствием.
Хорошо же ты обошелся со мной, не взяв с собой в город. Если не возьмешь в Александрию, я не буду писать тебе, не буду с тобой говорить и желать здоровья. Если уедешь в Александрию, не подам тебе руки и «здравствуй» не скажу. Если не возьмешь меня, так и знай. Мать сказала Архелаю, что от такого обращения я стану изгоем. Признателен за большие подарки (и одежду?), что ты прислал 12-го, когда отплыл. Прошу прислать мне лиру. Если не пришлешь, не буду ни есть, ни пить. Так-то вот. Молюсь о твоем здоровье.
17 Туби.
Доставить Теону от Теона, его сына.
02
Я любил этого мальчика
1812 год стал самым мрачным в жизни Уильяма Вордсворта, английского поэта-романтика, создавшего множество нестареющих шедевров, включая «Я блуждал одиноким, как облако» и посмертно опубликованную автобиографическую поэму под названием «Прелюдия». В июне его трехлетняя дочь Кэтрин умерла из-за судорог; а 1 декабря скончался его шестилетний сын Томас, из-за кори и пневмонии. 2 декабря, похоронив сына рядом с дочерью, под деревом в Озерном краю, Уильям Вордсворт написал своему другу и поэту Роберту Саути.
Уильям Вордсворт – Роберту Саути
2 декабря 1812 г.
2 декабря, 1812 Среда, вечер
Дорогой мой друг,
симптомы кори возникли у моего сына Томаса в прошлый четверг; до вторника он держался самым благополучным образом, особенно был весел и доволен между десятью и одиннадцатью часами; без всякой видимой причины случилась внезапная перемена, воспаление перешло на легкие и никак не спадало, и к шести вечера милая Невинная душа его отлетела к Богу. Не думаю, чтобы он сильно страдал телом, но, боюсь, мог страдать душевно, так как много думал о смерти, к каковому предмету ум его что ни день обращала могила сестры.
Жена моя переносит потерю ребенка с поразительной стойкостью. О себе, дорогой Саути, я не смею сказать, в каком я состоянии ума; я любил этого мальчика величайшей любовью, на какую способна моя душа, и его забрали у меня – и все же в агонии моего духа по утрате такого сокровища я себя чувствую тысячекратно богаче, чем если бы никогда не владел им. Да утешит и избавит тебя Бог, и всех наших друзей, и всех нас от повторения таких испытаний – о Саути, пожалей меня! Если тебя не пугают жалобы, я бы попросил тебя приехать к нам! Вечная любовь от всех – ты передашь эту печальную новость своей Жене и миссис Кольридж, миссис Лавел, миссис Баркер и миссис Уилсон. Бедная женщина! Она была так добра к нему – да вознаградят ее Небеса.