Отцы, матери, дети. Православное воспитание и современный мир - стр. 58

Очевидно, что одной из причин этого бунта явился дух отцеубийства в самом широком смысле этого слова. Фрейд, например, считал, что за такой реакцией скрывается Эдипов комплекс, то есть затаенное желание ребенка устранить отца как соперника в отношениях с матерью. Придав этому греческому мифу, художественно изображенному в трагедии Софокла, универсальное значение, он утверждает, что в этом комплексе отражено «подсознание» всего человечества. Тайная жажда отцеубийства, которой Фрейд объясняет свою теорию libido («похоть»), углубляется идеей «отца-садиста», своим насилием угрожающим «моей» личности, ее независимости, который должен быть уничтожен (устранен), чтобы «я» мог существовать. Эта идея, перенесенная на любой авторитет, в особенности на Бога как главный источник авторитета, прежде всего воспитательного, приобретает метафизическое значение и устрашающий масштаб. Складывается впечатление, что атомная бомба, прежде чем взорваться над Хиросимой, взорвалась в человеческом сознании. Известно, что в духовном плане, в плане человеческой психики, можно говорить прежде всего о внутреннем непрерывном процессе, который невидимым образом оказывает влияние на все слои общества как на индивидуальном, так и на коллективном уровне. Это влияние особенно заметно проявилось в возникновении современного атеизма и секуляризма, в революционном терроризме, расросшемся в наши дни до мирового масштаба. Секуляризм нашего времени, особенно атеистический, не просто отвергает традиционные общественные структуры, но объявляет Бога виновником всех антигуманных общественных структур прошлого. Современный «свободолюбивый» атеизм, особенно после Гегеля, Маркса и Фрейда, понимает отношения Бога и человека как отношения «Господина» и «раба». Идея Бога рассматривается как высшая точка отчуждения человека от него самого, как вершина всех запретов и несвободы, и главная задача человека – освобождение от Него и всего того, что Ему свойственно, что Он несет.

Проблема, о которой идет речь, слишком глубока и серьезна и требует серьезного рассмотрения. Дух отцеубийства, в отношении ли к Богу, родителям, или любому авторитету прошлого, проявляется в человеческом сознании и подсознании по-разному. В чем же искать его корни и причины? Они неоднозначны, трудноуловимы и затрагивают целые пласты человеческого исторического бытия. Мы же здесь ограничимся рассмотрением основных мотивов этого разрушительного инстинкта и спасения от него в том смысле, как нам его открывает библейская философия жизни и опыт, на ней основанный.