Отцы, матери, дети. Православное воспитание и современный мир - стр. 47

и заменяет радость его созерцания присутствием безликого чудовища; «связанность» спинами значит именно это.

Странно и удивительно, но это свидетельство о потусторонней адской реальности, полностью совпадает с мнением Сартра о присутствии другого в исторической реальности. «Другой – это ад», – утверждает этот предводитель материалистического экзистенциализма. По его мнению, это утверждение о другом прежде всего относится к присутствию Бога. Если существует Бог, значит, не существую «я», не существует моей свободы. Поэтому необходимо, чтобы Его не было. Но этот «человеколюбивый» богоубийца, «расправившись» с Богом, не знает, как ему приступить к общению с человеком: теперь уже и его присутствие становится мукой, неприступной, непробиваемой стеной. А где выход? – Прометеева безвыходность исторического существования…

В обоих случаях, – и в свидетельстве мертвого черепа, и в понимании еще живого, сартрова, скрывается (странно звучит, но это так) любовь к другому. В первом случае ясно, что речь идет о глубинном зове, крике о лике брата-человека. У Сартра любовь проявлена как бессилие и подсознательная ненависть. Ненависть – это патологическое состояние любви: любви, которая разрушает и уничтожает. Патологическое бессилие общения, чтобы оправдать себя, обвиняет другого, будь то человек или Бог. Но там, где исчезает лик другого, неминуема встреча с пустотой: героическое историческое самоутверждение человека в действительности – ничто иное как бегство от этой пустоты и собственного болезненного бессилия, бегство к чему-то другому как к спасению. Самолюбие, алчность, похоть – все это переполняет жизнь современного человека, и на самом деле все это – искаженный отсвет поиска другого, стремления к нему.

И действительно, из этого вопля, молитвы о лице другого рождена и соткана вся современная цивилизация. Может быть, ни в одной другой эпохе так ярко не проявился этот голод общения. Его проявления разнообразны – колонии хиппи, советские колхозы, израильские кибуцы, вспышки религиозных сект по всему миру, так называемое обобществление орудий производства, уничтожение личности ради общественного блага, поиск хлеба для всех и похоти как «хлеба полноты» – все это лицо и изнанка трагического волнения, вихрь которого захватил оторванное от своего корня человечество нашего времени.

Свидетельствуют об этом и освоение все новых пространств космоса, и многие другие научные исследования, а все это опять же поиск встречи с тайной природы, с тем, что не есть я, но другое, и другое, без которого я немыслим. Таково устроение жизни – никто не попадает в такое безнадежное рабство к кому-то или к чему-то