Отчим. Куколка для Монстра - стр. 36
Что вообще происходит? Что за фильм ужасов, в котором я сейчас играю главную роль, и вообще, какая она, моя роль?
Кто он такой, и что я здесь делаю?
А когда сверху, из чаши, на мое обнаженное тело полилась жидкость, я почти потеряла сознание. Это была кровь. Густая, теплая, практически черного цвета кровь.
Она растекалась по всему телу от груди до ног, при этом мужчина все громче издавал страшные звуки. Выкрикивал какие-то слова, значения которых я не понимала. Раскачиваясь из стороны в сторону в некоем трансе, продолжал свой ритуал, зачерпнув остатки крови, он откинул чашу на пол, начал обмазывать себя.
От ужаса воздуха стало не хватать. Я начала задыхаться, и в этот самый момент меня выдернули из моего кошмара. Кто-то держит меня за плечи, вытаскивая из-под воды. Смотрю широко открытыми глазами, моргаю, отплевываюсь. Пытаюсь сообразить, где я, но все еще понимаю мало.
Пальцы впиваются в кожу, причиняя боль, но мне кажется, что я все еще нахожусь в той, параллельной, непонятной мне реальности. Паникую, барахтаясь в остывшей воде, наполняющей ванну, пытаюсь освободиться.
– Нет… нет… не надо. Нет… нет, отпустите…
– Вита! Очнись! Что с тобой? Смотри на меня… на меня, Вита! Посмотри на меня!
Не могу понять, кто передо мной, но в глазах мужчины тревога, он еще сильнее дергает меня на себя, заставляет подняться. Сопротивляюсь, отталкиваюсь ногами от дна ванны, упираюсь в его грудь руками, чтобы не дать себя убить, облить кровью, принести в жертву.
Это он, я чувствую, я знаю. Отчим. Только без маски демона.
– Эй, Вита, посмотри на меня. Да прекрати, Виталина!
Истерика, самая натуральная, яркая, неосознанная. Она парализует и лишает способности здраво мыслить.
Рывок. Мужчина прижимает меня к себе, хватает правой рукой за волосы на затылке, сдавливает, а потом впивается в мои губы долгим, голодным поцелуем. Я все еще продолжаю мычать, бить кулаками в грудь, но вялые попытки сопротивления ломает его напор.
Меня никогда так не целовали.
Требовательно, жестко, настойчиво, болезненно, кусая губы. Да меня вообще никогда не целовали, Борька не считается. Расслабляю мышцы, позволяя проникнуть в рот языком, прикрывая глаза. Удовольствие растекается в груди, при этом хватка на затылке становится сильнее. Этот контраст боли и наслаждения убивает истерику окончательно.
Вот сейчас точно не хватает воздуха, отчим отрывается от меня, наши глаза и губы буквально в нескольких сантиметрах друг от друга. Сейчас у него черные глаза, да, абсолютно черные, со всполохами огня где-то глубоко в зрачках.