Отчим. Эта девочка только моя - стр. 47
– Сильнее, Белоснежка.
Его дыхание опалило шею, мои пальцы глубже впились в тесто, сминая его, ведомые им. Касьян подался вперёд, плотнее вжимая меня в стол, и я, урывками хватая раскалившийся до предела воздух, старательно изображала послушание, заставляя себя не думать о том, насколько происходящее нелепо, неуместно и неправильно. Хорошо, на часах уже давно за полночь, и дома никого нет. Точнее, мама уже давно спит под своим снотворным, сестра на ночь уехала к подружке, а служащие ушли ещё в десять. Но менее неловко не становилось. Я будто грех какой-то совершала, а не пирог лепила. Хотя надо сказать, мужчина знал своё дело, как если бы не в первый раз занимался этим, тесто и впрямь перестало липнуть к рукам. И чем дольше мы его мяли, периодически посыпая мукой, тем больше я об этом задумывалась. И в итоге не выдержала, поинтересовалась:
– Откуда вы знаете, как надо?
– Когда я был маленький, мама часто пекла что-нибудь, а я сидел рядом и наблюдал. Тогда мне казалось это интересным.
Надо сказать, у меня неожиданно легко получилось представить Царского маленьким, сидящим на высокой табуретке и махающего ножками, с интересом следящего за действиями Екатерины Николаевны. Я даже улыбнулась такой милой картинке. Хотя раньше не представляла эту строгую женщину в подобном амплуа. Царские в принципе производили впечатление холодных и расчётливых людей. Да что уж там, до недавнего времени я и Касьяна видела таким же бездушным роботом, и лишь в последние дни начала подозревать, что это у него всего лишь такая защитная маска. Чтобы не доставали лишний раз.
– Наверное, это здорово, когда мама что-то готовит тебе, – призналась я негромко.
Нам с Эльвирой мама вот никогда ничего не готовила. Для этого у нас всегда были служащие. Даже воду и ту нам обычно заранее приносили в кувшинах в комнаты, чтобы мы не ходили на кухню сами. Отец считал ниже своего достоинства что-то делать самому, если это могли сделать другие. Маме тоже передалась эта привычка. Собственно, поэтому я и находилась здесь ночью, когда никого нет и никто не мог мне помешать. Или упрекнуть в том, что негоже такой, как я, заниматься подобным делом.
– Она готовила не мне, – ухмыльнулся Касьян. – Она так стресс снимает. Если её кто-то очень расстраивает или злит – десять яблочных пирогов, и самообладание Екатерины Царской вновь непробиваемо.
– Вот и мне посоветовали таким образом стресс унять, – призналась я. – Но пока я только ещё больше стрессую, – хмыкнула.
И уже даже не уверена, из-за чего больше: из-за готовки или из-за того, в насколько неправильном положении мы оба сейчас пребывали.