Отцеубийца - стр. 9
Отец так разгорячился, что забыл на время о своей смертельной ране. Глаза его заблестели, и щеки будто даже окрасились слегка бледным румянцем. Словно неведомая сила вселилась в этого человека и не отпускала до тех пор, пока не передаст он своему потомку нужные слова.
– Кто такой старый варяг, отец? – спросил Роман. Спросил не потому, что ему было так уж интересно это узнать, а потому, что видел он, что, говоря о перстне, отец будто оживает, и новые силы вливаются в его ставшее немощным тело.
– Старый варяг – это твой пращур, сын… Прибыл он на Русь с дружиной самого Рюрика. Да так на Руси и остался… Привез он собой перстень заговоренный… Благодаря ему, не было переводу казне варяга… Был он знатным, уважаемым человеком… И потомки его тоже немалыми людьми стали…
– Отец, сколько уж лет прошло, видать, с тех пор, как затерялось кольцо. Верно, давно оно у чужих людей, – воскликнул Роман. – А ежели так, то ввек не сыскать мне его.
– В том-то и дело, сын, не уходит перстень надолго из семьи. Коли попадает к чужим людям, то, так или иначе, обратно возвращается… Был я молод – искал его, да не судьба была найти… Узнал даже имя владельца, да отбыл он в далекие страны заморские… Но ты поезжай в Новгород, чует мое сердце, что там перстень заветный…
– Как же, отец? Как я поеду туда? Как мать брошу, да и даль какая великая!
– А я и не сейчас тебя посылаю… Подрастешь, тогда в странствие и пустишься… – прохрипел отец. Силы его вновь стали убывать, и лицо приобрело прежний мертвенный цвет. – А теперь, сын, подай икону, я тебя благославляю… – Добавил он.
Роман прошел в угол опочивальни, где висела старинная икона Богородицы византийского письма, и, сняв ее со стены, подал отцу. Тот перехватил ее и чуть не выронил из совсем ослабевших рук. На то, чтобы приподняться, у отца сил уже не было, и он попросил Романа склонится над ним.
Благословив сына, отец вернул ему икону и утомленно откинулся на подушки. Видно было, что это усилие совсем подточило его силы.
– Ступай, сын. И помни, что я хотел, чтобы ты вырос достойным человеком…
Роман почувствовал, как к глазам его поступают горячие, жгучие слезы, а в горле застрял комок. Он послушно направился к двери, но голос отца вернул его с полпути.
– Погоди… сын.. Я тебе… еще сказать… должен… – торопливо заговорил умирающий прерывающимся голосом. – Перстень этот… на нем заклятье… отец говорил… Не греши… Нельзя… Погибнешь… – Тут силы совершенно покинули отца, и он впал в забытье.
Роман пулей выскочил из опочивальни и побежал разыскивать мать. В ушах его все еще звучал шепот отца: «Не греши! Нельзя! Погибнешь! Не греши! Нельзя!»