Отбор с осложнениями - стр. 37

– А зачем, по-твоему, я училась в институте?

Свейн пожал плечами, полюбовался на свои отполированные ногти.

– В твоей хорошенькой головке куча разных глупостей, – снисходительно сказал он. – И это даже мило. Но когда мы поженимся, ты будешь заниматься лишь домом и мной.

Он приобнял ее за талию и повел по дорожке. Эмма тяжело вздохнула, покосившись на кузена. Весь лощеный и напомаженный, блестящий, как фантик от конфеты, он вызывал у нее лишь раздражение и скуку. Однако, если она провалит этот отбор… Обернувшись и увидев черную макушку Бригитты, Эмма решила уделить пару минут кузену. Может, ей удастся убедить его оставить ее в покое и не позорить во время отбора?

***

Вейрон заставил себя отойти от менталистки, но краем глаза следил за макушкой женишка, с важным видом прохаживающимся среди роз. Эмма едва доставала тому до плеча и что-то пылко говорила, но Свейн, кажется, вовсе ее не слушал.

– Вы тоже сбежали от своей менталистки?

Вейрон быстро повернулся и увидел Амалию, сидящую на скамейке под перголой, увитой белыми розами.

– Не то чтобы… – протянул он.

– Иногда хочется побыть наедине с собой и собственными мыслями, – со вздохом продолжила она.

Как ни странно, Эмма Вейрона не раздражала. Ее слова про бутоны и навязчивое желание разбудить в нем женщину – да, а вот сама она – нисколько. Тем не менее он не стал переубеждать Амалию.

– Вы хотите остаться одна?

– Нет-нет, – возразила Амалия, сдвигаясь на краешек. – Садитесь. Я с радостью разделю с вами свое одиночество.

– Значит, вам не нравится ваша менталистка? – спросил он прямо, опускаясь на скамью.

– Она милая, – вздохнула Амалия. – Но все время пытается влезть мне в голову. Она словно хочет сделать из меня кого-то совсем другого. Вы понимаете?

– Более чем, – усмехнулся Вейрон, они немного помолчали, сидя рядом, и он осторожно спросил: – Почему вы плакали сегодня? Принц плохо с вами обошелся?

– Нет! – горячо возразила Амалия. – Принц – чудесный молодой человек. Напротив, он отнесся ко мне с пониманием…

Она вздохнула, и в ее глазах заблестели слезы.

– О нет, – испугался Вейрон. – Только не плачьте.

– Не буду, – пообещала Амалия, улыбнувшись, и смахнула слезинки с длинных ресниц. – В общем, на отборе мне задали вопрос, которого я никак не ожидала услышать, – произнесла она через силу. А потом выдохнула и сказала быстро, словно боясь передумать: – Моя семья разорена. Все, что у меня есть –  лишь имя. Я была помолвлена, но мой жених отказался вступать в брак, когда узнал, что я – бесприданница.

– Ну и дурак, – искренне сказал Вейрон. – Вы и сами сокровище.