Отбор для невидимки - стр. 34
Почему у меня забрали всё это? Почему тот пришелец, притворявшийся полицейским, меня столкнул? Зачем я здесь? За что?
Ответов я, понятно, не находила. Только пропитывалась окружающей сыростью и жалостью к себе.
Я посидела еще немного, а потом сердито смахнула слезы, подняла голову и…
Сердце пропустило удар, а я замерла и онемела. На меня смотрел… смотрело… Жуткое, лохматое, оскалившееся, дикое…
Инстинкт самосохранения – а может и глупость, ведь, говорят, нельзя поворачиваться спиной к зверям – взял верх над оторопью, и я подпрыгнула, развернулась к лесной чаще и побежала так, как не бегала никогда в жизни. Срывая дыхание, ничего не видя, ни о чем не думая кроме одного – надо спастись. Исчезнуть!
Ветви хлестали по лицу, я поскальзывалась и падала, снова вставала и бежала, объятая диким, инстинктивным ужасом, не глядя ни вниз, ни по сторонам…
Это-то меня и подвело.
Земля внезапно ушла из под ног, я нелепо взмахнула руками, будто желая взлететь, и покатилась с обрыва, ударяясь об камни и не имея возможности затормозить движение.
И последнее, что я запомнила, прежде чем потерять сознание – удар в висок.
И все померкло.
Глава 11
Если открыть глаза, лежа в собственной рубашке на своей кровати, да еще и когда в окно врывается утренний свет, и не испытывать при этом никакого физического недомогания, то произошедшее накануне может показаться ночным кошмаром.
Но, когда полностью проснувшись, вдруг осознаешь, что таких реалистичных кошмаров не бывает, и ты помнишь все подробности, ужас накатывает с новой силой. Потому что не знаешь, как оказалась в своей кровати и почему у тебя ничего не болит… А главное – что вообще делали с тобой после потери сознания?
Я рывком села на постели и прижала к груди одеяло. А потом встала и подошла к зеркалу, пытливо вглядевшись в свое отражение. Ни следа от пережитых приключений… Опять лечение магией или все же мне померещилось?
Глубоко вздохнула, стараясь унять колотящееся сердце, и решительно распахнула дверцы гардероба.
Платья, которое я надевала в «то» утро не было. А в секретере, там, где я держала свои записи – ничего лишнего или компрометирующего, я перед сном отмечала дни на местный манер «седьмой день одиннадцатой десятины сорок третий год от Объединения» и перечисляла сделанные дела, чтобы не запутаться и хоть как-то обозначить свое пребывание в этом мире – не нашлось записей за вчерашний… или какой там был день.
Не померещилось…
Некоторое время я простояла вот так, посреди комнаты, в состоянии телесного недоумения, когда не знаешь – то ли сделать шаг вперед, то ли назад, а может и вовсе стоит… бежать. И очнулась от стука в дверь. Быстро накинула плотный халат и юркнула в постель, разрешая войти дрогнувшим голосом.