Отбор для босса. Скромница - стр. 16
Вернулась, нарезала тонкие кусочки, залила кипятком заварку, в общем, всё как обычно. Сахарница, ложка, и я зашла в кабинет Смычковского, молча поставила на его стол и так же без слов развернулась к двери. Однако успела сделать только несколько шагов, как за спиной раздался задумчивый голос:
– Это какой-то новый сорт чая, Олеся Викторовна? Или экзотический способ приготовления?
Я развернулась и с недоумением посмотрела на начальство.
– Прошу прощения? – коротко переспросила, начиная злиться, что он опять придумал причину для придирки.
– Попробуйте сами, – так же коротко предложил он, подвинув ко мне чашку с чаем.
Поджав губы, я пожала плечами, подошла и аккуратно набрала в чайную ложку жидкости, отправила в рот… И едва не выплюнула на стол Смычковского. Чёрт. Откуда там соль?! Он же сам добавляет колотый сахар, вон даже сахарница стоит! Бровь шефа выгнулась, уголок губ дёрнулся в усмешке. Александр Михайлович откинулся на спинку кресла, переплетя пальцы, и вперил в меня свой прокурорский и почему-то очень довольный взгляд.
– Ну как? – осведомился он. – Расскажете, с каких пор в зелёный чай добавляют соль?
Танька, сволочь такая. Видимо, сыпанула в чашку, пока я ходила лимон мыть, а я и не заметила, сразу налив туда воды и положив сито с заваркой! Можно было, конечно, наябедничать на подлую напарницу, но и моя вина тоже имелась: не подумала, не учла, хотя Татьяна чётко обозначила свою позицию. Ну не сталкивалась я с ситуациями, чёрт возьми, когда соперницы в борьбе за тёпленькое местечко и вожделенное тельце босса подсыпают соль в чай, чтобы подставить! Так, ладно, учтём на будущее, если, конечно, меня прямо сейчас не отправят обратно в филиал. Хорошо бы. Смычковский слыл жёстким начальником и промахов не прощал. Я опустила глаза, сдерживая возмущение и раздражение, и ровно ответила:
– Простите. Недоглядела, видимо, – после чего поставила чашку обратно на поднос. – Я поменяю сейчас.
– Будьте любезны, – невозмутимо кивнул Смычковский, и я направилась к выходу.
А у самой двери снова настиг его голос.
– Больше ничего не хотите мне сказать, Олеся Викторовна?
И тон такой, насмешливый, с отчётливой иронией. Я оглянулась через плечо, изобразила недоумение, приоткрыв дверь.
– Постараюсь быть внимательнее, – пожала плечами, глядя на него честными глазами. – Если считаете такой проступок недопустимым для секретаря… – рискнула я заговорить о своём тайном желании, но не закончила.
– Не считаю, но наказание будет, – перебил Смычковский, не сводя с меня глаз, и его пальцы погладили губы, сложенные всё в ту же предвкушающую усмешку. – В пятницу вы ужинаете со мной, Олеся Викторовна. Возражения и отказы не принимаются.