От Зарубежья до Москвы. Народно-Трудовой Союз (НТС) в воспоминаниях и документах. 1924‒2014 - стр. 51

Я не поехал с другими союзниками, чтобы не отрываться далеко от родной земли и покинуть город в последнюю минуту. Две вступившие в Одессе в НТС дамы доверились мне и тоже остались. Когда фронт подошёл уже совсем близко, мне с одной из этих дам (другая в последнюю минуту решила остаться) удалось проникнуть в порт и погрузиться на буксир, которым командовал бывший русский морской офицер. После двухнедельных мытарств мы через Румынию и Венгрию за два дня до Пасхи попали в Вену.

В Вене я не смог найти комнату, поэтому мне не удалось прописаться и продлить свой паспорт; я продолжал жить по фальшивому маршбефелю[11] у Веры Дмитриевны Вергун. Там жила моя жена, но прописать меня Вера Дмитриевна не могла, так как не разрешала хозяйка дома.

Через несколько дней по приезде в Вену я получил от исполбюро приглашение в Берлин – доложить о проведённой работе в Одессе. Я поехал и на австрийско-чешской границе в поезде был арестован. После тяжёлого допроса с пристрастием, всю ночь продолжавшегося на вокзале, меня отвели в тюрьму и заключили в одиночку; через некоторое время перевели в венскую тюрьму, где я просидел около недели. Большинство моих сокамерников оказалось урками. Однако нашлось и четверо приличных человек, арестованных по политическим причинам. С ними у меня начались сначала осторожные, а потом вполне откровенные разговоры; рассказал я им и об НТС.

В один прекрасный день меня отвезли в штрафлагерь Ланцендорф, километрах в пятидесяти от Вены. Условия там оказались очень тяжёлыми. Я думал, что больше двух-трёх месяцев не выдержу. Но судьба опять была ко мне милостива. Приблизительно через неделю последовал неожиданный вызов «с вещами». Вернув золотые вещи и деньги, меня передали следователю гестапо; тот доставил меня в Вену и передал под расписку члену НТС Игорю Юнгу, который в ту же ночь повёз меня в Минск.

Когда я уезжал из Вены в Берлин, меня провожал К. В. Болдырев, с которым мы условились встретиться через несколько дней. В Берлине Болдырев узнал, что я туда не добрался. В то же время в Берлин приехал Игорь Юнг – чтобы уговорить меня работать в его «строительной» фирме. Немецкие власти разрешили ему заниматься торговлей и спекуляцией, и он решил, что для этого дела я являюсь наиболее подходящей кандидатурой.

Болдырев начал меня разыскивать. Вместе с моей женой он отправился в венское гестапо. Когда там его спросили, какое отношение он имеет ко мне, Болдырев, не побоявшись ареста (ведь меня заподозрили в шпионаже), сказал, что я его лучший друг. Узнав моё местопребывание, в венское гестапо явился И. Юнг. Решив, что один шпион пришёл выручать другого, Юнга арестовали и послали о нём и обо мне запрос в Минск. Этот запрос попал в руки нашего союзника Г. Я. Киверова, который дал нам прекрасную с немецкой точки зрения характеристику. Получив её, венское гестапо сразу освободило Юнга и под его гарантию – меня. Венская полиция продлила мне паспорт, и впредь я мог легально проживать на германской территории.