От солдата до генерала. Воспоминания офицера-связиста об управлении войсками в военных кампаниях Третьего рейха. 1939—1945 - стр. 29

Мне всегда приходилось сначала заниматься практическими делами, а потом изучать теорию. В октябре 1918 г. я был командирован в школу связистов Шпандау-Рулебен на курсы командиров подразделений связи дивизии. Школьная скамья была для меня непривычна, но полезна, особенно что касалось радиосвязи. Лекции о технике связи и радиосвязи показали мне, сколько требовалось сил и средств, чтобы обеспечить фронт современными средствами связи.

Новым изобретением был сложный в устройстве недемпфированный радиоаппарат, который уже поступал на фронт. Мы рассматривали световые телефоны с селеновыми элементами, которые должны были выпускаться серийно. Почтовые голуби несли на себе миниатюрные камеры. Мы слышали о предпринимаемых попытках использовать для передачи сообщений пчел. Мы обозревали мощные антенны и машины радиостанции в Науэне, ее длинные волны в первый раз обошли всю Землю. На главном почтамте в Берлине мы видели поступавшие от Запада до Востока телетайпные сообщения, передаваемые с помощью быстродействующих телеграфных устройств Хьюза и Сименса по неизолированным проводам связи. В то время она была проложена через Балканы в Константинополь и до Ближнего Востока и далее до Палестинского фронта. Мы прочитали бегущие строки телетайпа, сообщавшие о взятии Дамаска англичанами.

Берлин был уже не тот, каким я увидел его в 1916 г. Бросались в глаза множество плохо одетых солдат, у которых был совсем не военный вид. Случайно на Унтер-ден-Линден я наблюдал за въездом в город отпущенного на свободу Либкнехта. Впереди редкой толпы были конные полицейские усачи в синем, в островерхих шлемах, за ними шел Либкнехт. Навстречу ему устремилась ревущая толпа. Говорили о «Спартаке», дезертирах, мятежах и революции.

Для меня это осталось незабываемым воспоминанием, когда 10 ноября 1918 г. командир дивизии генерал-лейтенант Эдер надломленным голосом сообщил своему штабу, тем самым и мне, о падении монархии и беспрепятственном бегстве кайзера, об отказе от трона всех союзных монархов, среди них нашего короля Людвига III, которому мы клялись в верности. Глубокое потрясение вызвали условия перемирия, требовавшие безоговорочной капитуляции и оставления Эльзаса и Лотарингии, которых враг не смог захватить в бою, которые мы стойко удерживали на протяжении четырех лет в войне за Родину.

Мы слышали о солдатских советах и революции на Родине. Было ли для нас, природных монархистов, разочарование большим, чем для нас, как солдат? Мы присягали на знамени нашему королю, но мы сражались не за него, а за наше отечество, чьими символами были кайзер и король. Мы сражались больше четырех лет, видели смерть наших лучших товарищей и похоронили их в чужой земле. Что сделала Родина, которую мы защитили, что сделали монархи и их правительства для того, чтобы выиграть войну? Мы чувствовали, что измена была в тылу. Были ли все те резервы, которыми располагал германский рейх, использованы и задействованы? Теперь мы должны были сдать без боя «землю рейха» – Эльзас и Лотарингию. Соблюдая порядок, мы оставляли Дьёз и видели, как наши квартирные хозяйки и девушки вывешивали трехцветные флаги, готовясь к праздничной встрече французских войск. По понтонному мосту мы перешли Рейн у Хагенау (Агно), почти в том самом месте, где в августе 1914 г. начали продвижение на Запад.