От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах - стр. 80

. Это вышло так, что они трое зажали Ме-109 и вогнали его в землю. Кошелев сзади, а эти два сбоку. Кошелев пошёл прямо[187], а эти столкнулись и упали. Таким образом, это были небоевые потери[188]. Затем был такой случай, что у лётчика подбили самолёт, он сел, в воздухе шумят, но он не обратил внимания, а немцы снизились и расстреляли его. Таким образом, погибло шесть-семь человек, т. е. не во время боевых действий. Был и такой случай, когда мы решили, что Прокопенко погиб, мы уже переписываем его вещи и хотим сообщить родителям, что человек погиб, и как раз в этот момент прилетает Прокопенко. Оказывается, его подбили, подбитого гнали, он не хотел обнаруживать нашего аэродрома и пролетел мимо, а горючего не было. После он на другом аэродроме заправился и прилетел. Причём когда он взлетел, он увидел воздушный бой, и он помог нашим подбить одного «юнкерса», но и его подбили, он сел в пшеницу, подремонтировал машину, достал горючего и вылетел из пшеницы. Но здесь прошло три дня, и мы считали его погибшим[189].

Затем ещё один лётчик был подбит во время воздушного боя, сел. Но горючего не было. Потом он зарядился горючим с подбитого танка и полетел на свой аэродром. Тогда у нас погиб Владимир МИКОЯН*, скромный, замечательный парень, у нас на самолётах, на «яках» было написано «За Володю». Лётчики его очень любили, и он платил им тем же. На этот раз у нас соотношение было уже другое, но всё же преимущество немецкой авиации было большое. Мы действовали под Сталинградом всё лето и на подступах к Сталинграду, и дрались за самый Сталинград. Водил всё время сам командир – Клещёв. Потом, когда его ранили, командовал полком Герой Советского Союза СЕМЁНОВ*.

У меня в 3-й эскадрилье был один такой день, когда на аэродроме не было ни одного лётчика, одни только техники сидели. Прокопенко сидел в этот момент в пшенице, а Савельев лежал в госпитале – необъятное поле было для политработы, все техники свободны, я сижу, читаю, они слушают. Первая эскадрилья тогда потеряла только одного. Командовал ей Избинский, затем там были такие лётчики, как Луцкий, Орехов, Шишкин, Парфёнов и др.

В этот период произошёл очень интересный случай с Михаилом Гарамом, Героем Советского Союза. Они летали с братом, и Михаила сбили. Николай считал его погибшим. А Михаил упал между нашими и немецкими позициями, причём упал ближе к немцам. Ни немцы, ни наши не знали кто, но друг друга туда не подпускали. Гарам отстегнулся, вытащил пистолет и сидит. Что делать? Головы не поднимает. А потом решил, что он такой светловолосый, может быть, примут за своего. Смотрит, к нему ползёт немец из окопа. Он тогда начал ему махать рукой, а тот продолжает лезть. Он ему опять машет рукой, тот остановился. Потом с другой стороны к нему ползут три человека – значит, наши. А он к ним. Тогда немцы видят, что он к ним идёт, начали стрелять. Завязалась перестрелка. Когда наши подошли к нему, то лейтенанта убили, он только успел сказать: «Прощай, дружок», сержанта ранили, а его вытащил красноармеец. А когда он выпрыгивал с парашютом, он зацепился за стабилизатор и ушиб сильно ногу, идти он не мог. Но его красноармеец вытащил. На другой день он к нам прибыл. А брат его за это время погиб. Он всё спрашивает, почему Николай ко мне не идёт, мы говорим все разное и, наконец, заврались, запутались. Он тогда нам говорит – давайте, говорите правду, и мы ему всё рассказали. А тот полетел и так не узнал, что его брат вернулся.