От Ржева до Берлина. Воины 3-й гвардейской истребительной авиадивизии о себе и боевых товарищах - стр. 29

Партийная организация, в свою очередь, по-боевому подходила к разрешению отдельных вопросов, к устранению тех или иных недостатков. Люди пересели на новую материальную часть, недостаточно ещё владели ей, был целый ряд недостатков. Нужно было в ходе боя уже изучать машину, доучиваться технике пилотирования на этой машине, нужно было освоить наиболее выгодные тактические приёмы для этой машины, нужно было знать слабые и сильные стороны этого самолёта. Всё это, безусловно, сказывалось на эффективности работы полков. Лётчики 1[-го] гвардейского работали раньше на английских машинах, и своей машины они не знали в достаточной степени, и незнание машины в воздухе приводило к невыполнению задания. И партийная организация прилагала все усилия к тому, чтобы лётный состав в совершенстве овладел машиной, в совершенстве знал свой самолёт.

спечить наши наземные части, которые должны были выбить противника из Ржева, так как это был плацдарм противника, нечто вроде трамплина, который служил для последующего прыжка и удара по Москве после зимней операции [19]42 г. И в этой Ржевской операции наша дивизия принимала активное участие. За Ржевскую операцию у нас 40 с лишним человек было награждено орденами.

Этот период для истребительной авиации был характерен рядом жёстких и суровых приказов Наркома обороны по поводу неэффективности работы нашей авиации, по поводу проявления трусости отдельными людьми в боях[62]. И такие вещи имели место у нас, в частности, командир эскадрильи 1[-го] гвардейского полка Петров был за трусость переведён в штрафную эскадрилью. Когда ему было об этом объявлено, то он, запутавшись во всех своих противоречиях, покончил жизнь самоубийством[63].

За трусость из 163[-го] полка в штрафную эскадрилью был переведён и Кутьков*[64]. Правда, он кончил тем, что через несколько дней в боях сбил четыре самолёта противника, он был тяжело ранен и таким образом кровью своей смыл с себя прежний позор. После ранения он в полк не возвратился.

Но было немало примеров в 163[-м] полку и героизма. Был там лётчик ШАРОЙКО*. Если вы на него посмотрите на земле, то вы никогда не подумаете, что в этом человеке таится такая громадная сила, которая способна наводить ужас и страх на врага. Это был небольшой, невзрачный человек, чрезвычайно жизнерадостный по своей натуре. Он говорил так быстро, как будто пулемётом строчил. Где бы он ни появлялся, вокруг него собирается весь лётный состав, так как никто не умеет рассказать так смешно, как Шаройко, и от этого людям даже в такое тяжёлое время, как тогда, становилось легче на душе. Он был дважды награждён орденом Красного Знамени за боевые дела. 14 августа [19]42 г., в период Ржевской операции, он не вернулся с боевого задания. Они ходили бомбить аэродром противника, расположенный в Сычёвке.