От НКВД до Аненэрбе, или Магия печатей Звезды и Свастики - стр. 8

Затем Глеб Иванович Бокий возглавлял Особые отделы Восточного и Туркестанского фронтов, был членом Турккомиссии ВЦИК и СНК РСФСР и полномочным представителем ВЧК. Но к этому удивительному периоду в его жизни вернемся чуть позже.

На каком-то этапе революционной борьбы Бокий стал ближайшим помощником уродца в человеческом облике, пламенного большевика Карла Радека (наст. Собельсон; 1885–1939). Этот сын учителя (по другим сведениям, его родители содержали публичный дом в Польше) и адепт марксизма вступил в РСДРП в 1903 году; активно распространял богоборческие идеи потомка раввинов Карла Маркса (наст. Мордехай Леви) в Польше, Литве, Швейцарии и Германии. В годы Первой мировой войны сблизился с В.И. Лениным. После Февральской революции 1917 г. – член Заграничного представительства РСДРП в Стокгольме, один из главных связных между руководством большевистской партии и германским Генштабом, лично причастен к организации переезда Ленина и его соратников в Россию через Германию в пломбированном вагоне.

О незаурядных задатках Бокия Радек доложил своему товарищу Владимиру Ильичу, а тот, присмотревшись к молодому человеку, приблизил его к себе. На протяжении всех лет общения Глеб Бокий называл «вождя мирового пролетариата» не иначе как Ульянов-Бланк или просто Бланк, по фамилии матери Ленина. Уже тогда поняв, что происходит в Российской империи и какие цели ставятся мировой закулисой перед «русскими революционерами», смышленый Глеб Иванович предпринял попытки обезопасить себя в будущем и одновременно заполучить сильнейшее оружие шантажа – он стал собирать документы, могущие являться компроматом на любого, чье имя проставлено в них. В годы, когда Г.И. Бокий возглавил Спецотдел, упрятанные им революционные архивы только укрепляли его реальную власть в стране, захваченной красными беспредельщиками.

«Засилья еврейского я не боюсь, и вы его не бойтесь. Есть оно или нет, для меня это безразлично, если оно есть – это момент преходящий. Чего не вынесла наша Русь: и татарское иго, и крепостное право!.. Все рассеялось; жить можно».

Речь Н.П. Карабчевского[2] в защиту Бейлиса; 1913 г.

Мир утомлен и жаждет обновленья.

Душа полна таинственных тревог,

Все испытав – и веру, и сомненье.

Ей нужен вновь или кумир, иль Бог.

Н. Карабчевский, Раздумье, 1905 г.

Несмотря на то что в последние годы интерес к фигуре Глеба Ивановича Бокия только растет, историки так и не пришли к единому мнению относительно его скрытых способностей и пристрастий. Одни считают этого человека адептом тайных знаний, обладающим паранормальными способностями, тогда как другие утверждают, что увлечение мистикой и оккультизмом было приписано Бокию следователями НКВД при подготовке материалов уголовного дела об антиправительственной организации «Единое Трудовое Братство».