#От ненависти до… - стр. 32
Ей тоже нравится то, что сейчас происходит между нами. Её подбородок трётся о мою щеку, и она шевелит губами, повторяя незамысловатые слова песни, что повторяются раз за разом, как мантра. Её правая рука, находит мою руку и, сцепив пальцы, мы практически перестаём качаться в такт музыке из–за накрывшей волны горячих импульсов. Я не знаю, как долго бы продлился этот момент, но она срывает повязку, резко повернувшись ко мне лицом. Громова, мать твою! Всё ещё буквально лёжа на мне, она всматривается в моё лицо и лишь спустя секунду, отталкивается и бросает в меня чёрную маску из игры Лопуховской.
– Совсем охренел, Исаев?!!!
Расталкивая локтями толпу, Женя покидает гостиную. Почему я не узнал эту мелкую занозу? Да потому что она выглядит иначе сегодня. Затылком тараню стену. Легкие горят огнем от злости на себя и на Громову. Мне нужен кислород. Освежающий холодный воздух поможет выкинуть из головы этот танец. Я спешу к выходу из коттеджа, когда лицом к лицу сталкиваюсь с Кирой.
– Веселишься, Исаев?
Девушка странно ухмыляется, а проношусь мимо нее, мечтая только о прохладе сентябрьской ночи.
На крыльце дома слишком много народа. Да и стойкий запах сигарет точно не поможет проветриться. Преодолеваю несколько ступеней и шагаю к воротам, глубоко вдыхая морозный воздух. Но на половине пути замираю на месте. Громова в объятиях, какого типа. Парочка целуется, никого не замечая вокруг. Наверняка, этот тот парень, что привозит ее к университету на «Крайслере». Смешанные чувства разрывают меня изнутри. Я сжимаю кулаки и, развернувшись на сто восемьдесят градусов, шагаю назад к дому. Мне совсем не нравится то, что я сейчас чувствую. Пора валить отсюда.
ГЛАВА 10. ЖЕНЯ
Мелькает в окнах свет
Над крышей дремлет бездна
Но, что в душе моей?
Рассказ неинтересный…
– Игорь, прекрати… – толкаю его озябшими ладонями, а он хмурит брови и морщины на переносице углубляются. Вокруг нас полупьяные студенты, многие из них мне знакомы и я не хочу прятаться, как страус в песок, когда они будут тыкать пальцем в универе и шептаться, что меня лапал какой–то чувак в пальто. – Слышишь?
Игорь с обидой отпускает меня и я оступаюсь на вымощенной гладкой плиткой дорожке. Он меня ловит, а я замечаю Исаева, с которым терлась в темноте. Тошнота подкатывает прямо к горлу, язык жжет от факта, что я позволила этому уроду меня щупать. Голова кружится от мыслей, что снежным комом облепляются воспоминаниями о руках, дыхании и непривычном запахе старого–доброго детского мыла. Голос Игоря, как ледяной душ, вытягивают меня из ступора. Резкий, призрачно–сладкий аромат имбиря, кедра и кажется бергамота, просачивается в мой нос. Я знаю, что Игорь пользуется дорогущим «Том Форд», но сейчас мне дико противно и я морщусь.