От любви не спастись - стр. 4
Она фыркнула:
– На твое счастье, ты даже представить себе не можешь, что я о тебе думаю.
Ну почему же… Плотоядные взгляды, которые она порой бросала на него исподтишка, подсказывали Рафаэлю, что по-мужски он привлекал Бет так же сильно, как бесил в качестве охранника. Ему тоже было трудно игнорировать упругую грудь и плавный изгиб бедер своей подопечной, но Рафаэль был твердо намерен держаться в профессиональных рамках, чтобы никакие посторонние соображения не мешали ему охранять ее.
– Возможно, это и правда счастье, – небрежно заметил он. – Не пора ли вернуться?
– Зачем спрашивать, если ты все равно собираешься отконвоировать меня обратно, хочу я этого или нет?
– Хотелось бы понять, почему ты так упорно сопротивляешься судьбе? – Рафаэль прохладно посмотрел на нее сквозь зеркальные очки.
Бет нахмурилась:
– А что, если я не считаю это судьбой?
– Грейс сразу признала семью Наварро своей.
– Не сравнивай меня с Грейс. Она сама решила влюбиться в Цезаря, принять его предложение и стать членом семьи со всеми вытекающими последствиями.
Рафаэль выгнул темную бровь:
– Разве можно решить влюбиться в кого-то?
Поскольку до недавнего времени он был личным телохранителем Цезаря, роман между его боссом и Грейс разворачивался у него на глазах. И Рафаэль не сказал бы, что все у них складывалось так мирно и гладко, как выходило со слов Бет. Возможно, сейчас эта пара и являла собой образец любви и согласия, но поначалу клочки летали по закоулочкам, когда Грейс с Цезарем яростно не соглашались ни в чем, кроме обоюдного влечения.
Примерно как они с Бет…
Нет, совсем не так. Как бы Рафаэля ни привлекали искрометная натура Бет, ее красота или соблазнительные контуры тела, он был твердо намерен ограничиться эстетическим восприятием. Вернувшаяся в семью любимая сестренка Цезаря никогда не пополнит список одноразовых женщин, побывавших в его постели за последние пятнадцать лет.
Других отношений Рафаэль не допускал, слишком рано познакомившись с женским коварством благодаря молодой мачехе.
– Наверное, нет. – Бет состроила гримасу. – Но любовь к Цезарю – это веская причина постараться привыкнуть к чужому для нее образу жизни.
– А ты не любишь Цезаря и родителей достаточно, чтобы сделать то же самое? – В тоне Рафаэля явно сквозило неодобрение. Вероятно, если бы он снял свои проклятые очки, взгляд проницательных синих глаз оказался бы столь же осуждающим.
– Не передергивай, Рафаэль, – пробормотала Бет. – Как я могу любить людей, о существовании которых не знала еще пару недель назад?
В этом и заключалась главная причина ее растерянности. Она не понимала, как вести себя в сложившейся ситуации. Как Бет ни ворошила воспоминания детства, никто из семейства Наварро не казался ей даже смутно знакомым. Это укрепляло ее сомнения в родстве, что бы ни говорили тесты.