От кетменя до мундира посла. Страницы жизни семьи, республики, страны - стр. 8
Однако, то ли по доносу недоброжелателей, то ли из-за неосведомленности руководителей районного НКВД, зимой отца обвинили во вредительстве. Тут же в ход пошло всё. Припомнили бдительные сотрудники компетентных органов и байманапское происхождение и репрессии деда Бикеева Чыналы, и учебу в медресе, и короткий период его просветительской деятельности в бытность молдо.
О камерах следственного изолятора НКВД отец вспоминать не любил, однако и забыть об этом не мог. Для того чтобы добиться нужных показаний, применялись жестокие пытки. Сильно били по голени ног, поэтому кожи на ногах не было, глянец остался на всю жизнь. Особой изощренностью отличалась пытка в карцере: отца ставили под капающую на голову воду и не давали спать. Как правило после трех суток экзекуции подследственные подписывали любые документы. Но все знали, что приговор, как правило, высшая мера наказания. Отец выдержал неделю и не подписал признательных показаний во вредительстве. Будучи грамотным и хорошо владеющим русским языком, написал жалобу на применение пыток, грубых нарушений закона в отношении его и других подследственных, в адрес Н.М. Шверника, председателя ВЦСПС. Жалоба дошла до адресата, и по распоряжению центра была создана комиссия. Итогом работы стало освобождение нескольких десятков человек. Много лет спустя, работая послом Кыргызстана в Узбекистане я приехал в Джалал-Абадскую область и встретился с первым заместителем губернатора, который рассказал, что благодаря моему отцу его отец остался жив.
Освободившись из-под следствия, пришлось перебраться подальше от областного центра, в Джанги-Джольский район. Впрочем, и там клеймо байманапского отпрыска не исчезло. Не всегда и не везде удавалось найти подходящую работу. Отец, по-своему реагировал на абсурдность происходящего, осознавая вседозволенность власти, полную непредсказуемость собственной судьбы и невозможность повлиять на нее. О том невеселом периоде жизни родителей, выросшие сыновья, много позже узнали из скупых рассказов матери.
К пятидесятому году в семье было уже четверо детей, и отец решает обосноваться в Джалал-Абаде. Разумеется, своего жилья у большой семьи не было. Пришлось снимать квартиру. Нужно ли говорить, что желающих пустить семью с четырьмя маленькими детьми было не так уж и много. Немало пришлось намаяться, пока нашли родители более-менее сносную крышу над головой. Скитаться всю жизнь по углам – не дело, – справедливо рассудил глава семьи, надо строить собственный дом. Летом 1950 года семья получает земельный участок размером 5 соток на северной окраине Джалал-Абада. Соседями по земельному наделу оказались довольно заслуженные и очень интересные люди. С одной стороны, Герой Советского Союза летчик-штурман Евдоким Мазков, с другой, выпускник Львовской художественной академии художник и скульптор Василий Владимиров. С третьей – главный архитектор города – Щербинин. Со всеми отец быстро подружился. Кстати Щербинин помог разработать подходящий проект дома для большой семьи, сделал нивелирную привязку будущего строения к участку с учетом геологических условий местности. Первоначально земельный надел относился к улице Кирова, проживающие соседи, к тому времени имели обустроенное подворье, летними вечерами, собираясь у одного из домов, вели неторопливые беседы. В ту пору жизнь стала налаживаться и в городе строились многие. Вдоль новостроек проложили улицу Шопокова, в честь героя Советского Союза – панфиловца, и наш дом прописали к вновь образованному проезду. Продукции местного маломощного кирпичного завода не хватало даже на промышленные социальные государственные объекты. Да и дорого было строить жилье из жженого кирпича. Большинству, в том числе и нам, это было не по карману.