От кетменя до мундира посла. Страницы жизни семьи, республики, страны - стр. 11
Лишь через несколько лет, когда в семье заметно улучшилось материальное положение, родители через службу «товары почтой» первым делом заказали всем троим старшим сыновьям настоящие коньки. Мальчишки их называли дутышами, за их дутую форму. Они считались самыми, говоря современным языком, крутыми коньками. Мы их крепили тонкими верёвками к кирзовым сапогам или валенкам, задники валенок прорезались и нам задавали трепку, иногда, неизвестными путями, к нам попадали парашютные стропы – это была лучшая крепежная ткань.
Занятость на работе в колхозе, где одна сезонная пора сменяла другую (расплодная кампания овец, жатва хлеба, сбор хлопчатника, зимовка скота) и никогда не было нормированного рабочего дня, отец не имел возможности жёстко контролировать учебу детей. Текущий контроль осуществляла мама. Она же вела всё хозяйство в доме. Мама стала настоящей киргизской женой, выучила киргизский и узбекский языки, соседи ее ласково звали Марья-апа. В тонкостях научилась готовить еду, привычную для отца и наших родственников. Особенно вкусно она пекла круглый ароматный хлеб, а когда выпекала лепешки в тандыре, мы, дети, с нетерпением сидели и ждали, когда придет очередь каждого попробовать лепешку из маминых рук. Осенью заготавливали капусту. Мама с бабушкой Шурой шинковали ее и солили в бочке, солили огурцы, помидоры, заготавливали морковь, картошку, сохраняли яблоки до весны. А виноград до Нового года. Бабушка готовила замечательный борщ, вареники и галушки. Она была родом из Украины и навсегда сохранила память о ней и верность языку, он был нам привычен с детства.
Мама была строга с детьми, пошедшими в школу. Содержание четырех школьников требовало большой самоотдачи, их надо было одеть, обуть, накормить, оградить от дурного влияния улицы.
В нашем городе было четыре общеобразовательные школы, одну из них все братья окончили в шестидесятые годы. 60 лет назад дети учились 10 лет, мне выпало 11. После 8 класса из школы уходили те, кто не имел желания учиться. Часть учащихся нашего класса предпочитали учиться в строительном профтехучилище или сразу шла на завод ремонтно-механический, учениками слесаря или токаря. Провинциальный городок со своим укладом находился в стороне от культурных и образовательных центров, жил своей размеренной неторопливой жизнью, соседи так же, как и мы ограничивались заботами своих семей. Те, кто дождался повестки из военкомата, уходили служить с охотой. Без всяких душещипательных прощаний, без битья в грудь, без слез по поводу трех-четырех пропащих лет. От службы не уклонялись, во-первых, налажен был строгий учет военнообязанных, во-вторых, это позволяло насытиться новыми впечатлениями, увидеть иные края, призывников южных широт отправляли на север и наоборот. На улицах, вне родительского контроля, насаждалась тюремная романтика. Это, как правило, озвучивалось репертуаром песен или рассказами бывалых. Случалось, юнцы становились наркоманами. Перспектива продолжить образование в ВУЗе воспринималось окружающими сдержанно по многим причинам, низкий достаток в семьях, слабые знания, полученные в средней школе, высокая заработная плата квалифицированного рабочего превышала оклад инженера, врача или педагога.