От Чернигова до Смоленска. Военная история юго-западного русского порубежья с древнейших времен до ХVII в. - стр. 51
В 1159 году поход состоялся, но в нем к Изяславу не примкнул никто, а вскоре возмущенные князья и вообще выбили его из Киева. Возвращаться ему было некуда – кроме столицы, он сохранил за собой только отдаленную «землю вятичей» с Карачевом, раздав все остальное. После того как во время сражения за самую мощную крепость Киевской (а возможно, и всей Русской) земли – Белгород – Изяславу изменили даже берендеи и торки, бросив под Белгородом наемных половцев, он с оставшимися союзниками, малозначимыми и ранее постоянно «обижаемыми» «в волостях» князьями – Святославом Владимировичем Вщижским и Владимиром Мстиславичем Волынским – бежит в обход уже враждебного ему Киева в «вятичи». Путь его лежал прямо на север в Гомий (Гомель). Здесь он встретился со своей женой, которая также бежала из Киева, но обходной дорогой – через Переяславль, где пока еще правил враг волынских и смоленских Мстиславичей – Глеб Юрьевич, зять Изяслава. Далее она с юга и востока обошла Черниговскую волость «Задесенье» и через территорию Новгород-Северского княжества вышла к Ропеску (на севере «Сновской тысячи»), где ее с почетом принял и проводил до Гомия брат новгород-северского князя – Ярослав Всеволодич, на тот момент, скорее всего, князь Стародубский. По дороге в «землю вятичей» Изяслав берет «на щит» «город княгини Святославлей» – Облов. Этим он объявляет войну великому черниговскому князю, который до того придерживался нейтралитета в конфликте, а «землю вятичей», на западной границе которой со Смоленским княжеством находится Облов (верховья северного притока Десны – река Болва), уже считал своей. В этих событиях с точки зрения реконструкции воинской культуры и организации Руси важно описание ближайших последствий штурма Облова и «оккупации» (с точки зрения Святослава) его волостей в «вятичах». Началась конфискация имущества («золота, серебра, челяди, коней, скота») «изяславлих» бояр и дружины – как в Черниговской земле, так и в Киеве (из Киева «товар» отправлялся во Владимир-Волынский как контрибуция). В данном эпизоде важно следующее: какому бы князю ни служили бояре и дружинники, их недвижимое имущество на правах частной собственности могло находиться на «чужой» территории как источник их «жизни». В моральном аспекте интересен факт «ареста» жен бояр и их последующего возвращения мужьям за выкуп.
Окончательно облик новой геополитической ситуации на Руси проясняется в начале 1160 года, когда захватившие Киев галицко-волынские князья, вероятно, чтобы не ссориться между собой, приглашают на великое княжение Ростислава Смоленского. В итоге с региональной точки зрения для последнего вопрос о смоленско-черниговской границе отходит на второй план или вообще теряет значение. С другой стороны, в качестве князя Киевского и формально – общерусского и находясь в дружбе с галицко-волынскими и (чуть позже) – чернигово-северскими владетелями, Ростислав имел на Руси только одного достойного соперника – Андрея Юрьевича Владимиро-Суздальского, будущего Боголюбского.