От босса беременна - стр. 27
- Не смей больше ее отправлять никуда! – приказываю я.
- Хорошо, Михаил Захарович, - смотрит на меня с подозрением Пузырь, - Я вас понял.
Понял он меня. Я сам себя ни хрена не понимаю, а он понял!
Перетерев с Пузырем по поводу сочи, возвращаюсь к себе в кабинет. За окном льет как из ведра.
Млять!!!
- Михаил Захарович, - боязливо зовет меня заглянувшая секретарша. – Я переделала все, как вы сказали…
- Вышла отсюда! – рявкаю я.
Таня ойкает, и отскакивает от дверей.
Там на стройке сейчас все превратится в глиняное месиво. Я гляжу на потоки воды, низвергающиеся с неба, а сам явственно представляю себе эту неуклюжую Овечкину. Как она перепрыгивает через камни, колдобины и щебень, поскальзывается на этом самом щебне и летит вниз тупой башкой в котлован. Ломает себе ноги, руки, шею… теряет ребенка и… Стоп. Я не поеду за ней! Не поеду, сказал!
18. Глава 18
КРИСТИНА
Выхожу из метро. Утро пасмурное и темное. Льет как из ведра! А я как на зло в светлых балетках, юбке до колена и светлой блузке. Зонтик не брала – с утра светило солнышко, а в прогноз я не глядела. Мой весенний плащ вымокает до нитки, пока я бегу в сторону остановки маршрутки.
А все этот Гэгэ, будь он не ладен! Не успела я на работу выйти с больничного, как он сходу отправил меня в Лухи. И повод такой – наитупейший. Такое чувство, что Пузырев просто мстит мне. Хотя я не могу понять, за что именно. Похоже, что он, как и Воронов, просто ненавидят меня по факту моего существования.
При мысли о Воронове мне становится еще больше не по себе. Он угрожал мне. Орал в больнице. Требовал избавиться от ребенка. А ну как вправду за решетку засадит, у него ведь связи! Адвокаты! Деньги! Вот стыдобища будет! Особенно перед братом и его Надей.
Кстати о последней. Вчера вечером Надя тщательно поджимала губы на то, как я заняла несколько полок в зале, разложив там свои вещи, а потом чуть ли не с лупой искала мои волосы в ванной комнате. К чистоте я приучена с детства, поэтому ничего такого она там не обнаружила. А вот дети… Шумные, крикливые, орали и носились по залу, точно оголтелые до самого позднего часа. Ничего удивительного, ведь зал – комната проходная, и им то и дело требовалось выйти на кухню и в туалет-ванную.
А с утра пораньше, с гудящей головой и дикой тошнотой я еле покинула объятия продавленного дивана, разгибая затекшую спину. «Зато не на вокзале» - подбодрила я себя и пошла обниматься с унитазом. Причем старалась это делать очень тихо, чтобы никто из родственников не догадался о моем «интересном» положении.