Осязание - стр. 4
Нина рассеянно листала страницы, зацепилась взглядом за предисловие: «За годы сталинских пятилеток в Советском Союзе создана мощная пищевая индустрия. Она выпускает огромное количество продуктов питания для удовлетворения самых разнообразных вкусов и потребностей населения, для взрослых и для детей, для здоровых и для больных…»
Где это огромное количество продуктов питания? В магазинах продают только необходимое. Одно время не было сливочного масла, люди даже жаловались в газету.
– Крабы с рисом в молочном соусе… Мам, ты любишь крабов в молочном соусе?
– Крабы? Это те баночки, которые ты из Ленинграда привозила? По мне – так селёдка лучше.
– И правда. С лучком и картошечкой!
Мама отложила бутерброд:
– Лиля что-то давно не приходила. Как она там? Колька, поди, нервы опять мотает.
Нина подумала о сестре и почти сразу увидела Лилю, нервно ходящую из угла в угол, и невозмутимого Колю, разглядывающего воротник рубашки со следами губной помады.
– Всё как обычно. Николай и раньше погуливал.
– Вот кобелина… – Мама вздохнула, взяла чистенькую дощечку и стала нарезать зачерствевшую булку на сухари, стуча ножом.
Нина очистила яйцо, посолила и принялась есть, посмотрела на похудевший численник.
– Листочек забыли оторвать, – потянулась она к календарю. Две крупные двойки притягивали взгляд, не отпускали. Двадцать второе июня тысяча девятьсот сорокового года.
Тук-тук-тук… Замерев, она смотрела на неестественно медленно двигающиеся материны руки, они стали размытыми, словно кто-то убавил резкость, перед глазами всё поплыло. С носика рукомойника сорвалась капля воды и зависла в воздухе. Вот она упала и разбилась о металлическую раковину. Тук-тук-тук… Это не стук ножа, так стучит метроном.
«Внимание! Внимание! Говорит Москва!» – зазвучало в голове. Янина увидела нагруженных чемоданами и рюкзаками подростков, их загоняли в товарные вагоны люди с оружием и кричали: «Шнель, шнель, русиш швайн!»
– Янечка, что с тобой, дочка? – привёл её в чувство голос мамы.
– Ничего. Привиделось что-то…
На примусе свистел-пыхтел кипящий чайник, мощная струйка пара вылетала из носика. Свист усилился, стал резким, протяжным, даже в ушах зазвенело. Нина потрясла головой – свист пропал.
Мама сняла булькающий чайник, поставила на примус сухую чугунную сковороду, высыпала нарезанные кусочки булки. Сковородка жарко раскалилась, запахло сдобой.
– Сухарей надо насушить побольше, – наконец сказала Янина.
– Можно и насушить, – не сразу отозвалась мать. После голодных лет у неё вошло в привычку делать запасы. – Да что тебе такое привиделось? Что-то дурное?