Осязание - стр. 22
– Янина.
– Янина… – медленно повторил он. – Очень красивое имя, мне нравится. А я Виктор. Виктор Малышев. Не уходите подольше, Янина…
Горели и зудели ладони, хотелось сунуть их под холодную воду, но она терпела.
– Сестра! – позвал кто-то с кровати у окна.
Нина огляделась: медсестры в палате не было. Она поправила косынку и подошла к чернявому солдату с перебинтованными руками.
– Вы меня звали?
– Утку…
Разумеется, речь не шла о птице семейства утиных, Янина понимала, какие утки бывают в больницах. Она заглянула под койку, вытащила утку и покраснела до корней волос.
– Подержи просто. Видишь, несподручно, – сказал чернявый.
Нина протиснулась между койками, вышла в коридор и увидела вчерашнюю суровую медсестру, занятую раскладыванием лекарств в ячейки.
– Вылей и в туалете оставь, мы их обрабатываем, – не поворачивая головы бросила она. – Ты новенькая?
– Я помочь пришла.
Такая маленькая и беленькая, лет пятнадцати на вид, хотя, вероятно, старше. И вся эта суровость – напускная.
– А-а-а, хорошо, помощь не помешает. Я Женя, а ты?.. Янина? А коротко как можно звать? – Она ни на секунду не прервала своего занятия.
– Яна или Нина.
– Хорошо, пусть будет Яна. – Женя кивнула и понесла лекарства в конец коридора.
Янина вернулась в палату, наклонилась к Виктору:
– До свидания, я завтра ещё приду.
– Буду ждать…
– Не бойтесь, будете на своих ногах ходить.
– Вы обещали пойти со мной на свидание, – с улыбкой напомнил Виктор.
– Я не обещала, но уговорили, пойду.
Сейчас Янина заметила, что Виктор хотя не красавец, но симпатичный, и улыбка у него хорошая.
– Я буду ждать, – снова повторил он.
Нина шла по тёмной улице, чувствуя усталость, но уже не такую страшную, как вчера. Мороз кусал лицо, руки мёрзли даже в варежках, снег поскрипывал под ногами. Зябко…
Вот и её дом. В окнах виднелся слабый свет керосиновой лампы – электричество опять отключили. Раздеваясь в прихожей, Янина увидела на вешалке Татьянино пальто с меховым воротником и Машину шубку.
– Таня вернулась?
Мама разожгла примус и поставила на огонь кастрюльку с гороховым пюре.
– Они недавно пришли, поели и спать легли. Двое суток, говорит, не спала. Я ей шкафчик для продуктов выделила. Заглянула, а там пшена чуток, хлеба горбушка и луковица. Чай стали пить, я им подушечек дала сладких… тех, что ты до войны запасла. Не берёт! И девчонке не велит брать. Вот ведь какая! Вы, говорит, Мария Варламовна, без того нам божескую милость оказали.
– Прямо так и сказала? – улыбнулась Янина.
– Ну не такими словами, но суть одна, – махнула рукой мать, – да… милость оказали и не обязаны нас кормить. Мы, говорит, не голодаем, всё у нас пока есть.