Размер шрифта
-
+

Освобождение Ирландии - стр. 6

Тем же вечером я постучался в двери небольшого домика, такого же, как тот, в котором поселили меня. Идя к Джуде Бенджамину, я ожидал увидеть сгорбленного, седобородого старичка-еврея с неизбывной мировой грустью в темных глазах… Но когда дверь открылась, я увидел человека, которому я бы дал от силы лет пятьдесят (на самом же деле мистеру Бенджамину было шестьдесят шесть).

– Марк Твен, разрази меня гром! – воскликнул мистер Бенджамин, увидев меня. – Слышал, слышал, что вы прибыли в наши края! Заходите, заходите, я так рад вас видеть!

И практически раздавил мою руку в своей.

Я прошел внутрь домика, где Джуда усадил меня в кресло и налил мне чего-то очень вкусного.

– Белый сухой портвейн от Тейлора, сэр! – гордо сказал он. – Ни у кого в Гуантанамо его нет, а у меня есть… Я сумел договориться о доставке его на Флореш, а оттуда сюда, в Гуантанамо. Долорес, принеси, пожалуйста, нам чего-нибудь поесть!

Девушка, которая появилась в дверях кухни, заставила меня непроизвольно открыть рот. Грациозная, сероглазая, с черными, как смоль, волосами и чуть смуглой кожей, но без единой негроидной черты на прекрасном лице. Она обворожительно мне улыбнулась и поставила перед нами на стол поднос с фруктами, сыром и ветчиной, сказав с бесподобно милым акцентом:

– Джентльмены, я как раз готовлю ужин… Мистер Твен, вы не откажитесь поужинать с нами?

– С превеликим удовольствием, мисс… – ответил я.

– Долорес. Долорес Ирисарри, – представилась девушка.

– А меня зовут Сэм Клеменс, – сказал я. – Марк Твен – это мой литературный псевдоним. Так речники на Миссисипи, где мне пришлось поработать в юности, называют глубину в два фатома, или двенадцать футов.

Она еще раз улыбнулась, сделала реверанс и ушла обратно на кухню. Бенджамин посмотрел на меня с чуть виноватой улыбкой.

– Мистер Клеменс… – нерешительно произнес он.

– Зовите меня Сэм, мистер Бенджамин, – ответил я.

– Тогда вы, Сэм, для меня Джуда, – согласился он. – Мистер Клеменс, вы, наверное, слышали, что я женат, и брак мой в последнее время даже стал более-менее счастливым. Но это, наверное, потому, что видимся мы редко, и только в Париже. Долорес – племянница помощника Родриго де Сеспедеса – и с ней я впервые понял, что такое настоящий уют. Когда идешь домой и знаешь, что не будет ни скандала, ни очередных неожиданностей, а всего лишь любовь и уют. А еще она очень умна, я с ней могу говорить и о работе, и об истории, и даже на юридические темы. Я хочу сделать ее первой женщиной-юристом Юга. Многие, конечно, шепчутся за моей спиной, а некоторые даже и пеняют мне: мол, старый развратник, еврей-изменщик…

Страница 6