Освобождение Ирландии - стр. 48

Вот я и очутилась в Константинополе, о котором мне так много писал Виктор. Боже мой, как бы я хотела увидеть здесь его самого! Но, как я поняла, он сейчас, словно древний викинг, отправился завоевывать себе королевство с оружием в руках.

Я, конечно, уже о многом догадывалась. Правда, то, что я узнала здесь, превзошло все мои ожидания. Мой батюшка, встретившись вчера вечером с канцлером Югороссии господином Тамбовцевым, пришел в гостиницу уже за полночь. Я сквозь сон услышала, как открылась дверь в гостиную. Потом он прошел в свою спальню, где пытался уснуть, но, похоже, сон к нему не шел. Он долго ворочался на своей постели, потом встал, прошел снова в гостиную и там закурил.

Мне очень хотелось тоже встать и выйти к нему в гостиную, чтобы поговорить и узнать, о чем он беседовал с югоросским канцлером. Однако, поразмыслив, я решила, что лучше с ним об этом потолковать завтра, когда он немного успокоится. Вскоре я уснула, и проспала почти до полудня.

Разбудил меня батюшка, осторожно постучав в дверь моей спальни.

– Сашенька, пора вставать, – сказал он ласково. – У нас с тобой сегодня очень важная встреча.

Я нехотя выползла из-под теплого одеяла и потянулась.

– Сейчас, батюшка, – крикнула я, – подожди немного. Я только умоюсь и оденусь.

Отец терпеливо дожидался, когда я буду готова. Выйдя в гостиную, я увидела, что он сидит в кресле у окна и читает сегодняшние газеты. Время от времени он морщился – видимо, еще не привык к несколько необычной местной орфографии. Получая письма от Виктора, я тоже не раз спотыкалась, наткнувшись на весьма своеобразное написание некоторых слов. Это, и еще некоторые, весьма отличные от наших общепринятых, манеры поведения, убедили меня в том, что югороссы – это не совсем русские.

– Дочка, – неожиданно строго сказал мне батюшка, – вчера я был приглашен поужинать к господину Тамбовцеву. Ты ведь знаешь, кто это?

Я кивнула, и он продолжил:

– Так вот, от него я узнал, кто такой Виктор Брюсов, и кем он может стать в самое ближайшее время. И потому я хочу спросить у тебя, дочка: ты любишь этого человека?

Я почувствовала, как вдруг вспыхнули мои щеки, а сердце в груди застучало быстро-быстро. Смахнув невесть откуда взявшуюся слезу, я зажмурилась, вздохнула и, словно бросаясь в ледяную воду, произнесла:

– Да, папенька, я его люблю, очень люблю…

Не жива и не мертва, я стояла, ожидая, что гнев моего любимого батюшки сейчас обрушится на меня. Но в гостиной было тихо, подозрительно тихо, лишь тиканье больших настенных часов монотонно и бесстрастно разбивало время на секунды, подчеркивая остроту момента…