Освобождение бессмертия - стр. 7
Принцип захвата и использования тела, памяти и возможностей носителя также известен в природе, причем этот принцип используют не только вирусы, но и бактерии и даже некоторые грибы, например кордицепс, паразитирующий на муравьях, меняющий их поведение на совершенно не свойственное им. Но впервые, впервые человечество столкнулось или создало наработку, предназначенную для самого себя. Когда на четвертый день Трофим понял это и рассказал Якорю, возглавившему Свободу после ухода Гипса, он долго не мог включить в себе понимание, что люди вывели нечто подобное, неуправляемое и страшное добровольно. Тогда, сидя в кабинете лидера Свободы, он долго пытался сформулировать открытие прежде всего для себя, и даже когда Якорь уже понял, что именно хотел сказать ученый, тот все равно до конца не верил в сказанное.
Тогда Якорь для определения вируса стал называть его так же, как и бандиты, гнусом, и Трофим в своих записях, обескураженный безжалостным механизмом захвата и управления, дал ему это же название, не забыв отметить, что принцип действия гнуса и вируса псевдопапилломы, также имеющего название некровирус, схож по принципу дистанционного воздействия, но принципиально отличается по принципу избирательности носителя. Если гнус поражает только живого и, судя по всему, здорового и крепкого носителя, имеет инкубационный период порядка двух суток, а после практически сразу же подавляет и захватывает волю, разум и поведение носителя, то некровирус начинает свое действие только после смерти носителя, активируясь при начале тотального разрушения клеточных структур на ранних стадиях. Со временем некровирус в зависимости от того, насколько он мог заменить собой при жизни клетки хозяина, отстраивает и восстанавливает носителя, не перехватывая управления, поддерживая основные функции для выживания в автоматическом режиме в случае отсутствия управления со стороны самого носителя.
Последнюю запись в тетради Трофим делал под шум заклинившего экзоскелета в ангаре. Коваль, уперто тыкая по кнопкам управления и калибровки, никак не мог разорвать логическую ошибку, возникшую в цепи концевиков выпрямления и сгибания ног и рук. Экзоскелет, приседая, тут же начинал вставать, а как только вставал, начинал приседать. То же самое было и с руками: как только он сгибал руки, он начинал их выпрямлять, разводя в стороны, делая движение баяниста. В результате находящийся в экзоскелете сталкер по прозвищу Нюхач, он же бывший Гром, был вынужден приседать и одновременно играть на невидимом аккордеоне, только вот вместо веселой и залихватской песни из динамиков экзоскелета неслись ругань и мат возмущенного, вспотевшего и порядком истерившего сталкера. Нюхач, видя появление любопытствующих, улыбающихся и начинающих похохатывать свободовцев в ангаре, стал опасаться, что его из Нюхача переименуют в нечто другое, совсем не солидное. Например, в Антошку, которому кроме «пойдем копать картошку» предлагали еще и «сыграй нам на гармошке». Но судя по тому, что сталкеров, заглядывающих на шум, становилось все больше и больше, а какая-то довольная сволочь начала напевать «тили-тили, трали-вали» и другие слова известной с детства песни, удивительно попадавшей в такт приседающему с вопящим Нюхачом экзоскелету, а другие мужики подсвистывать и похлопывать в такт ладошами, Нюхачу осталось до Антошки всего ничего, буквально еще двое или трое валящихся от хохота человек.