Острова и море - стр. 54
– Папа, я больше всего на свете это люблю, а сегодня самый подходящий день, мы ведь не знаем, когда налетит ветер…
– И Эдди говорит… – перебил его Томас Хадсон.
– Да, и Эдди говорит, – заулыбался Дэвид.
– Эдди говорит, глаза бы мои вас не видели. А ну садитесь все за стол, пока я не выбросил всю стряпню за борт. – Эдди стоял, держа на подносе миску с салатом, блюдо с поджаренной рыбой и картофельное пюре. – А где Джо?
– Поехал искать акулу.
– Ну и псих!
Когда Эдди пошел вниз, а Том-младший стал передавать тарелки с едой, Эндрю шепнул отцу:
– Папа, а что, Эдди пьяница?
Томас Хадсон раздавал холодный салат из маринованного картофеля, посыпанный перцем грубого помола. Это он научил Эдди готовить его так, как готовят в Париже у «Липпа», и этот салат стал одним из лучших блюд, которые Эдди подавал на катере.
– Ты видел, как он расправился с акулой?
– Конечно, видел.
– Пьяница бы так не смог.
Он положил салат на тарелку Эндрю и взял немного себе.
– Я потому спросил, что с того места, где я сидел, было видно, как он в камбузе за короткое время выпил восемь рюмок.
– Это его бутылка, – сказал Томас Хадсон и подложил Эндрю салату. Эндрю быстро все съедал. Он говорил, что научился этому в школе. – Старайся есть помедленнее, Энди. А Эдди всегда приносит на катер свою бутылку. Все хорошие повара понемногу пьют. А некоторые и помногу.
– Я видел, как он выпил восемь рюмок. Подождите! Он наливает девятую.
– Да хватит тебе, Эндрю, – сказал Дэвид.
– Перестаньте, – сказал Томас Хадсон обоим.
Тут вмешался Том-младший:
– Замечательный человек спасает жизнь твоему брату, потом пропускает рюмашку или даже несколько рюмашек, и ты обзываешь его пьяницей. Кто ты после этого?
– Я его не обзывал. Только спросил у папы, не пьяница ли он. Сам я ничего не имею против пьяниц. Просто хочу знать, кто пьяница, а кто нет.
– Когда заработаю первые деньги, сразу куплю Эдди бутылку того, что он любит, и сам с ним ее разопью, – с важным видом произнес Том-младший.
– Это еще что такое? – В люке показалась голова Эдди в съехавшей на затылок старой фетровой шляпе, отчего стала видна незагорелая часть его лица, в уголке смазанного меркурохромом рта торчала сигара. – Если увижу, что вы пьете что-нибудь крепче пива, сразу выбью дурь из ваших голов. Изо всех трех. Хватит болтать о спиртном. Хотите еще картофельного пюре?
– Да, пожалуйста, Эдди, – попросил Том-младший, и Эдди пошел вниз.
– Вот уже десятая рюмка, – сказал Эндрю, глядя в люк.
– Да заткнись ты, всадник, – осадил его Том-младший. – Имей уважение к великому человеку.