Остров вчерашнего дня - стр. 45
Нина вздохнула. Он был прав.
– Все верно. Но так надо…
Муж, снова поцеловав ее, заявил:
– Тогда давай вместе рванем? Я могу проникнуть туда через другой портал, у меня же есть контакты, ты знаешь…
Нина положила ему руку на колено и ответила:
– Нет, ты останешься здесь. Это всего лишь семь минут, Женя! Какие-то семь минут – я вернусь обратно!
Любое ее путешествие, даже занимавшее в литературной вселенной дни, а то и недели и месяцы (а были и такие), длилось в ее мире всего семь минут – не успела она уйти, как уже возвращалась обратно, пока Женя готовил и пил кофе.
Почему именно семь минут, Нина понятия не имела, у хранителей других порталов были свои собственные интервалы, у кого значительно дольше, у кого даже короче, но она всегда знала: что бы там ни произошло в литературной вселенной, она вернется через свой портал обратно – к Жене, своему Жене, и только своему, которого оставила всего семь минут назад.
«Семь минут, семь минут, это много или мало?…»
Муж, сняв пенсне и положив его на тумбочку, тихо спросил:
– Ты ведь из-за меня это делаешь, Ниночка? Ты выторговала у них для меня… послабления, если ты подвергнешь себя риску и ввяжешься в эту авантюру, ведь я прав?
Нина, поцеловав мужа в нос, ответила:
– Честное пионерское, Женя, нет! Они бы на это и не пошли.
Хотя, может, она просто плохо торговалась?
– Тогда зачем? – продолжал настаивать он. – Это тебе не «Братья Карамазовы», не «Анна Каренина», даже не «Лолита» и не «Собака Баскервилей». Ты будешь один на один с жестоким, изворотливым, беспощадным серийным убийцей!
Нина и сама это знала, и ей было боязно, но в то же время она очень хотела оказаться в этом пусть и тревожном, но столь увлекательном мире.
И докопать до правды.
Правды Негритянского острова.
– Ты, Женя, как всегда, прав. Но, поверь, в «Собаке Баскервилей» тоже было более чем опасно, и тот, с кем я там столкнулась, был не менее кровожадным, чем убийца с острова. И в «Анне Карениной» меня тоже пытались убить. А Г.Г. из «Лолиты», узнай, что это я разлучила его с вожделенной нимфеткой, наверняка бы разорвал меня своими литературными ручками на тысячу клочков. Или даже на миллион. Опасно везде и всегда. Ну, почти везде и почти всегда. Даже в «Колобке» имеется лисица-людоед.
Женя, вздохнув, сказал:
– Ты хотела сказать, колобкоед.
Они долго хохотали над этим новым словом. Нина понимала мужа и причину его волнений, но поделать ничего не могла.
И ведь он знал, куда она направляется, а вот где регулярно пребывает он, по крайней мере, до того, как литературные дементоры лишили его этой возможности, Нина, несмотря на их любовь и отношения, теперь уже брачные, понятия не имела.