Размер шрифта
-
+

Остров Тайна - стр. 46

– Вот такое, – подтвердила Маша, когда он выставил ладонь на уровне плеча. – А одежда… такая… ну, как у дядечки на коне.

– Военный, значит, – хмуро определил Владимир. – А шапка на голове у него была? Или фуражка?!

– Нет, фуражки не было. Ремень был! Но на голове ничего…

– С бородой?

– Нет! Без бороды был дядечка.

– В сапогах или броднях?

– В сапогах. Как есть в сапогах! Когда он в воду заходил, старался не набрать воды в сапоги! – вспомнила Маша, но больше ничего сказать не могла: далеко было, на другой стороне пруда.

Братья задумались. В другой раз появление человека с ружьём не вызвало бы у них интереса, но сейчас – времена не те! Военный, в форменной одежде, с карабином за спиной – случай подозрительный. Только вот кто он? Красный или?.. Если большевик, то почему на мельницу не явился, в кустах прячется? А если это… Константин?.. Или кто-то из его товарищей… ждут ночи, боятся днём выйти.

Кто бы он ни был: белый или красный – для Мельниковых всё плохо. Одни разорение несут, от других может погибнуть семья. Хоть Костя и муж Анне, но воевал на стороне Колчака.

Тяжело Мельниковым. Куда ни кинь – всюду рваные бродни. Как быть – непонятно. Пока братья решили не торопить время. Если это Костя, сам ночью выйдет на мельницу.

Всю последующую ночь на усадьбе была напряженная обстановка. Спали только дети. Взрослые, напрягая слух, слушали собак. Анна, не раздеваясь, просидела на постелях со слезами и мольбой: «Костенька! Милый! Если это ты, явись, выйди к своей верной подруженьке!»

Серое, туманное утро дыхнуло прохладной свежестью. Тяжёлый воздух напитался запахом мокрых от росы крыш. Пережёвывая жвачку, в стайках шумно вздыхали коровы. Навострив уши, на тротуарах свернулись калачиками собаки. Где-то на пруду, приветствуя новый день, жвякает селезень. Ему вторит из курятника неугомонный петух.

Мельниковы встали рано, а если быть точнее, они не ложились вообще. Лица у всех уставшие, осунувшиеся, глаза впалые. Никифор, Степан и Владимир вышли на крыльцо, долго прислушивались. Вроде всё спокойно. Глухо бухает мельничное колесо. Упруго вращаясь под давления воды на холостом ходу крутится длинный, лиственничный вал. Редуктора молчат, раздвинуты без работы до времени. Приветствуя хозяев, чихая мокрыми носами, рядом крутятся псы.

– Тихо, однако, – плотнее запахивая на груди душегрейку-безрукавку, нарушил молчание Никифор Иванович.

– Может, и нет никого? Бродяга прошёл мимо, воды набрал на чай да ушёл восвояси, – предположил Степан.

– Всё равно посмотреть надо. Может, следы остались, – покачал головой отец и махнул рукой: – Собак привяжите, а то под ногами путаться будут.

Страница 46